"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

музыкальных инструментов. Цена семь рублей сорок копеек... Удивительный для
такой цены звук... Впрочем, уже лет тридцать, как сняты с производства", -
подумал Доплер. "Что это значит - купить песню?" - спросил пузатый пассажир
в пляжных трусах с пальмами. Человек в штормовке подошел к нему вплотную и
сказал: "Это значит, что я вам спою песню, а вы мне за это заплатите". "А че
это я должен платить?" "Я вам объясню. Вот вы сегодня завтракали?"
"Завтракал". "А я нет. И даже не обедал". "Ну и че теперь? Ужин тебе свой
отдать? Так ты же не враг, я надеюсь? Проходи, старичок, шевели ножками,
может, дальше кто купит... Песню!.. Чего только не придумают, просто пиздец
какой-то..."
"Это - как если б я снимал "Записки князя Нехлюдова", - подумал
Доплер, - не в Люцерне... Да, он - не итальянец... Бывший научный
сотрудник... Судя по взгляду, старший... Или ведущий..." Когда он подошел,
Доплер сказал: "Я куплю. Сколько стоит?" "Сколько не жалко". Доплер достал
из кошелька купюру и тут вдруг заметил, что все спешно садятся в поезд.
"Простите, - сказал он, - но если я буду слушать песню, я здесь останусь...
Нет-нет, деньги ваши, всего доброго, до свиданья!" Доплер запрыгнул на
подножку и помахал оттуда рукой. Человек в штормовке стоял с гитарой
наизготовку и смотрел вслед уходящему поезду.
Доплер пошел по тамбуру, остановился, расправил носком туфли
завернувшуюся дорожку. Он почему-то медлил идти в купе. Мысленно он шел еще
по платформе... Выкрикивая: "Вот вы, девушка, знаете, что женщина без
прошлого - это все равно что мужчина без будущего? Купите себе прошлое!"
Сначала он думал, что это можно сделать, просто показав ей фильмы. Не
все, но какую-то часть. Он, конечно, не надеялся, что Лена сможет все
осилить... И при первом же просмотре понял, что был прав: Лена просто
уснула, положив голову к нему на плечо...
Доплер долго сидел, не шелохнувшись, смотрел на экран и думал, что все
эти фильмы теперь - все равно что его воспоминания. Или даже не
воспоминания, а старые сны, их теперь никто не может увидеть, кроме него
самого...
Лена отчаянно оправдывалась: "Я всегда засыпаю во время сеанса. Любого,
даже если он мне очень нравится. Не только перед телеком, я и в кинотеатре
засыпаю всегда, середину поэтому никогда не вижу, только начало и еще
иногда - конец..." Доплер смеялся и говорил: "Глупенькая, это же на самом
деле ужасно старые и скучные ленты. Смотреть их только потому, что я их
снимал, не стоит. Все, что в них осталось, это разве что фон. В сущности,
его я и хотел тебе показать. Сопки вокруг Тихой бухты, скалы под Новым
Светом... Ты же никогда не была на море... Знаешь, сколько фильмов было
снято на фоне тех скал? Больше двухсот".
- Ты?!
- Да нет, я имею в виду: всего. Моих восемь.
- Тоже не слабо... Доплер, а зачем ты говоришь, что только море и
сопки? А как же актеры, не говоря уже о твоей режиссуре?
- Все выцвело, выдохлось, испарилось. Все. Осталось только то, что я
тебе сказал... Знаешь, один японец, я сейчас забыл фамилию, делает такие
снимки: ставит камеру в кинотеатре с выдержкой, равной продолжительности
сеанса. Или чуть больше, потому что на негативе в процессе что-то
отображается... Как будто треки элементарных частиц... Это зрители приходят,
рассаживаются, экран наполняется... Догадайся, что в итоге получается. На