"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

спальник... Пойти - это, конечно, не получится, по этим глыбам надо будет
пробираться осторожно, кое-где на четвереньках... Чтобы не упасть и не
ударить мозжечок...
Лень вставать, вот если бы как-то так перекатиться... Примоститься
где-нибудь там на плоском камне, подальше от этой огромной жужелицы...
Но он понимал, что причина бессонницы не столько в трансформаторе... В
конце концов трансформатор гудел не громче, чем старый холодильник в его
квартире. Но напоминал что-то совсем другое... Линецкий вдруг вспомнил
похороны школьного приятеля, который не так давно покончил с собой...
Глебова хоронили на далеком новом кладбище, которое выглядело как чистое
поле. Но почему-то прямо над свежевырытой могилой нависали высоковольтные
провода. И слышно было громкое жужжание. Непонятно было, почему могила
должна была быть вырыта прямо под этими проводами, когда вокруг столько
свободного места. Как будто Глебова хоронили в облаке электронного смога.
Электричество всегда представлялось Линецкому настолько таинственным,
что поневоле приходили в голову мысли... Хотя мыслями их нельзя было бы
назвать... Просто в памяти всплывали фразы, которые проникали в разговорную
речь, когда они были одноклассниками... "Мертвi бджоли не гудуть i не
потiють..." Или анекдоты типа: "Что нужно делать в случае ядерной войны?"
"Спокойно превратиться в пучок быстрых электронов и атаковать противника".
При жизни Глебов выращивал кристаллы в научно-исследовательском
институте.
Фианиты, или что-то в этом роде... Алмаз и пепел... День чудесный...
Странно было думать об алмазах, глядя на безжизненное тело Глебова,
которое к моменту похорон уже наполовину разложилось.
Кто-то в своей речи повторял вехи его жизненного пути: школа,
университет, защита на кафедре физики твердого тела...
Последние годы они редко виделись, но когда-то были близкими друзьями,
даже после школы... Ссорились последний раз в пятом классе. Глебов начал
чем-то возмущаться, Линецкий сказал ему: "Не возникай!" Все слова теперь
имели другой смысл...Трансформатор больше не гудел, кто-то листал тетрадь с
рисунками, на которых были изображены машущие руками и ногами человечки.
Белобрысые и белозубые, как гимнасты на параде тридцатых годов... Линецкий
снова попытался вогнать в гальку колышек, но валун, которым он ударил по
металлу, раскололся, по руке потекла жидкость, вызвавшая омерзение. Это был
белок... Вокруг - это была не галька, а яйца каких-то существ... В лучшем
случае, страусов... В худшем - динозавров.. Хотя, кто знает, что лучше... У
страусов яйца высиживает самец... То есть все, что было дальше, зависело от
того, чьи яйца... Но этого, как и многого другого, Линецкий не смог
вспомнить... Был ли это сон во сне, или он на самом деле просыпался, а потом
засыпал... Под утро ему приснился сон, в котором было что-то вроде
"однополого секса". Или просто полого - несмотря на то, что секс был
оральным, у партнера не было лица...
Но был, очевидно, рот... "Птеродактили, педерасты, абстарактисты..." -
бормотал Линецкий, не в силах все вспомнить... Сны разом засветились на
солнце, как фотопленка...
На миг на сетчатке проступил "Крик" Мунка... И все рассеялось... Но еще
не совсем проснулся... Куда-то просунул голову, невозможно понять, с какой
она теперь стороны... К примеру, вот эти самки... Кажется, что они наяву...
А, вот чья палатка лежала под целлофаном, - продирая глаз, думал Линецкий, -