"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

а вон и камрад замер, потянувшись... Статуя "Бронзовый век", Эрмитаж...
Нет-нет, наш физрук покрепче "Давида"... Давид по сравнению с ним жалкий
задохлик... Голиаф... А что пенис? А пенис - как у греческой статуи... Но он
не стесняется... Может быть, даже специально не прикрывает, чтобы побороть
комплексы... Ландау ходил с яблоком на шляпе... Но при чем тут Ландау?
Потому что Давидович? Или все дело в шляпе? Которая предохраняла Дау... От
падения яблока на голову... И умер Ньютон в Ландау галантном... Правда, в
оригинале - Коперник... А шляпа в теории сновидений означала женские
гениталии... Но это было в теории... А на практике я уже проснулся... И нет
ни шляп, ни гениталий... То есть гениталии у них, может, и есть, и может
быть, даже женские...
Да, это самки... Грузные... Хотя и не толстые... Ширококостные...
Рококо... Безгрудые... Дебелые девки.... Жарко-то как... А я еще в этой
рубашке...
Он стянул с себя потные джинсы и байковую рубашку.
"Я, наверно, родился в байке..." - пропел вслух... Оставшись в одних
плавках, он почувствовал приятный ветерок, как будто теперь только подувший
с моря...
- Кто это там? - спросил Линецкий у Переверзева.
- Крайне неприветливые... Текстильщицы.
- Почему текстильщицы?
- А есть два типа людей: нудисты и текстильщики.
- Что за идиотизм, - пробурчал Линецкий и упал в море.
А вечером он подумал, что определение им подходит.
Под расстеленной палаткой у них там был целый гардероб...
То есть это были те еще текстильщицы...
Они не боялись все это оставлять и не просили за всем этим приглядывать
в свое отсутствие.
Впрочем, ясно, что Переверзев пошел к ним просить о присмотре за
вещами, только чтобы познакомиться. Он ведь никуда не отходил от моря
дальше, чем на сто метров.
Правда, от суши отплывал черт знает куда, в нейтральные воды.
Переверзев предложил им салат из рапанов, помидоров и лука. Но они
отказались и от салата, и от всех бесплатных приложений, вроде совместных
заплывов и ночных ныряний... Они сами по себе заплывали в нейтральные
воды... Но вот именно - сами по себе...
И по суше они ходили тоже, хоть и рядом совсем, но по какой-то такой
своей нейтральной территории...
Днем они загорали topless, или спали в тени огромной глыбы. Втроем, в
обнимку.
Когда солнце садилось, одна из них умелыми движениями профессиональной
фокусницы извлекала из плоского склада вечерние платья с перьями, туфли на
шпильках, бижутерию, косметику... Они красили друг дружку и шли гуськом в
сторону поселка. Туфельки при этом держали в руках... Перепрыгивали с камня
на камень босиком, обувались только на трассе. На вопросы отвечали угрюмо и
односложно... Вскоре их уже никто ни о чем и не спрашивал. Линецкому ни одна
не нравилась, во всяком случае в их дневном обличьи. Эти плечи... Может,
пловчихи? Скорее всего, местные... Все три очень похожи... То ли сестры, то
ли так они вместе поистерлись об эти камни... Солнце, воздух и вода... -
бормотал Линецкий, - не говоря про лучших друзей... Лучших, чем мы с