"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

Инной. Если они такие "разные люди"?
Очень осторожно спросила, спокойно... Так, между прочим, как будто ей
это все равно...
"Нет, мне просто интересно, - сказала Оксана, - ты все время говоришь,
что вы разные люди, но при этом..." И Линецкий, как идиот, стал размышлять
вслух на крайне щекотливые темы... брачной метафизики.
То есть о том, что существует на самом деле только одна женщина... И
один мужчина...
Пока не заметил вдруг, что Оксана переменилась в лице.
- Так какие же вы тогда разные люди, Линецкий? - сказала она с
нескрываемым презрением, - вы абсолютно одинаковые... Брось... Разные люди!
Была харьковская группа с таким названием, я ее любила... А потом она знаешь
как стала называться? "ГПД", то есть "Группа продленного дня"! И вот это
гораздо больше подходит для тебя с твоей Инной. Для вашего замечательного
дуэта... Если бы ты знал, как мне уже осточертели эти ваши песни... Ну все,
мне пора. Не звони мне!
Короче, глупо было звонить отсюда Оксане... Просто глупо и все...
Но что ему было делать? Форос казался каким-то заколдованным. Горы не
пропускали сюда не только облака... Время тоже здесь было непроточным... Они
приехали в среду... Линецкий не только не помнил, какой теперь день
недели... У него было такое чувство, что среда оказалась сплошной...
Наверно, чтобы хоть как-то во всем этом разобраться, он вспомнил
определение из университетского курса механики сплошных сред...
И определение, таким образом, перешло в его теперешний дис-курс...
В его тотальную дис-квалификацию...
Неизвестно, что теперь имелось в виду под "средой", день недели или его
омоним, но definition теперь выглядело так:
"Для каждой картины можно найти наименьшую площадь фрагмента, отдельное
рассмотрение которого еще позволяет определить, чьей кисти принадлежит эта
картина. Если в какой-либо среде можно выделить такой фрагмент, который
обладает всеми ее свойствами, и при этом вся среда состоит из таких
фрагментов, то это - сплошная среда".
Линецкий, щурясь, вглядывался в окружающий ландшафт...
Черт его знает, чьей он был кисти... Скорее всего, не одной... Разные
слои краски... Штабеля тонких коричневых пластин в трансформаторе... Одна на
другой, одна на другой... Их, или не их... Дребезжание расслаивало воздух...
Дрожащее марево висело над раскаленной галькой... Море, прикрытое
целлофаном... Как-то не бросалось в глаза... И хотя день сменял ночь...
Казалось, что и тут происходят накладки... Днем высоко в горах блестела
золотая точка... Купол церквушки, стоявшей на краю пропасти... Старушка, у
которой он покупал персики, сказала, что церковь была отреставрирована по
инициативе Раисы Максимовны Горбачевой... А ночью по поверхности моря гулял
солнечный зайчик... Который отбрасывал купол церквушки... Так Линецкий
подумал в первый раз, когда это увидел... Да и потом, когда заснул на
солнце, выпив предварительно полбанки домашнего вина... А проснулся, когда
было темно... И, увидев светлое пятнышко, гулявшее по черной воде, он
подумал...
И не только в тот раз... Физрук по ночам проводил столько времени в
море, что Линецкий, глядя на скользившее светлое пятнышко, иногда забывал,
что это...