"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

на нее наступить, как ты вообще наступаешь на улиток.
- Почему ты решила, что я наступаю на улиток?
- Потому что один раз ты это сделал при мне. Вчера, когда мы
возвращались с концерта. Ты просто даже не заметил, ты не услышал хруст.
Вокруг было много других звуков...
- Но это же случайно.
- Случайно, да... Я просто боюсь за нее, понимаешь? Поэтому я хотела
тебя попросить: если для тебя это просто так, развлеченьице, остановись,
пожалуйста. Оглянись - вокруг столько женщин...
- Я подумаю над твоими словами, - сказал Линецкий. - А ты не возражала,
когда Переверзев посылал ее меня лечить?
- Нет, она ведь просто хотела тебе помочь. У нее очень сильная аура. Ты
разве не почувствовал?
- Но при этом хрупкая оболочка?
- Может быть, именно поэтому... И вообще, я ведь не знала, что она тебя
будет именно так лечить...
- Но догадывалась... - неожиданно мягко сказала она после долгой
паузы. - Смотри, смотри, сейчас дождь пойдет.
Линецкий оглянулся и увидел, что за дверью выросла водяная стена. Он
заказал два стакана портвейна и подумал, что сейчас они разговорятся о
чем-то другом, но струи дождя были гулкими и обладали такой притягательной
силой, что они пили молча, глядя за дверь. Ольга сворачивала самокрутку,
Линецкий подумал, что Вере тяжело было бы проделать такую же манипуляцию...
Он не знал, что ответить Ольге. Она напоминала рассерженную перепелку,
которая пытается отвлечь от своего гнезда непрошеного гостя... Там, в
гнезде - Вера, ее щупальцы... Странными были тактильные ощущения, которые
они вызывали, Линецкий даже не знал, с чем их сравнить... С проползновением
по коже... Улитки? Он подумал, что Ольга сейчас перетягивает невидимый
канат, который проходит сквозь него... То, что она была "левшой" - так
называли себя эти лесбиянки, - не должно было сбивать с толку. Вера тоже
ведь начала с деклараций... Он подумал, что с этим у них у обеих не все так
определенно... Наверняка... То есть да, конечно, любят друг дружку, но это
не мешает им изредка затягивать к себе на дно особь противоположного пола...
Для разнообразия, что ли... Вера сказала, что мужчины у нее были не раз, не
только отец ребенка... Но что Линецкий был самым горячим... Тридцать девять
градусов все-таки... На следующее утро, правда, остыл... Но еще несколько
дней продолжал совершать фрикционные движения... Они снова и снова
сплетались в причудливые узлы... Он замирал в ней, казалось, что они
превращаются в двуполого октопуса, о котором он читал в "Science"... Живет
на страшной глубине, как светящиеся рыбы... Или даже еще глубже... И он не
давал себе надолго замирать, он снова начинал двигаться, трепыхаться... Не
раз на них при этом падала палатка, они лежали в мешке, с притворным ужасом
ожидая, что сейчас придет великан Ю, описанный Чжуан Цзы - это Вера в одно
из падений вспомнила, - взвалит их на плечо и унесет в мешке палатки на
рыбный базар, или на птичий рынок...
Это были странные дни... Иногда ему казалось, что он это делает просто,
чтобы доказать ей, что она такая же, как и все... Но для таких
доказательств - они соединялись по пять раз в день, да и в остальное время
представляли собой колебательный контур - лаская друг друга тут и там...
Одного гуманизма для этого не хватает... Тут что-то другое... Что? Линецкий