"Александр Мильштейн. Серпантин " - читать интересную книгу автора

огромными буквами поперек: мы хотим ебаться!
Как раз, когда он закончил, в конце улицы показались две фигурки...
Линецкому стало стыдно, он хотел стереть слова с асфальта... Но
сообразил, что не успеет... Девушки были уже в десяти метрах... Он пошел к
ним навстречу... Чтобы задержать, пока Степаныч сотрет с асфальта
нецензурную надпись...
Вряд ли Степаныч ее стер... Во всяком случае, эта надпись так и
осталась в памяти, на асфальте... Тут Линецкий припомнил и строчку своих
юношеских четверостиший: "Моя жизнь превращается в остров... В асфальтовый
остров с кусочком мела..."
Он никогда ничего не писал мелом на асфальте, во всяком случае в
сознательном возрасте... И теперь эта надпись, сделанная Степанычем на
асфальте, и его стихи, написанные в блокноте... Контаминировались? "Да
нет... Но смешно", - подумал Линецкий и стал вспоминать дальше...
Но цензурные слова, с которыми он тогда обратился к подругам, встав у
них на пути, он не мог вспомнить, как ни пытался...
Может быть, это были магические слова, а может быть, просто
решительность, с которой он преградил сестрам - оказалось, что это были
двоюродные сестры - дорогу, произвела впечатление...
Что-то он стал им говорить... Услышав, что он говорит, одна из них от
смеха не смогла устоять на ногах... Села на первое, что ей попалось под
попу... На мусорную урну... И сидела на ней, заходясь от хохота...
Наклоняясь и разгибаясь... Как на ночной вазе...
Когда она успокоилась, они пошли дальше, к ним присоединился
Степаныч...
И для Линецкого началось что-то похожее на бред...
Днем Линецкий с милиционершей лежали в обнимку на горячей гальке, ночью
были выходы в ночной сад... Белые волосы с электризной...
И не только волосы - все было наэлектризовано...
Она то и дело гладила его и говорила: "Мой котик"...
И так раздразнила за эти несколько дней, что он чуть не сошел с ума...
Дала впервые в ночь на его восемнадцатилетие, на пляже...
Он подумал, сидя на скамейке с закрытыми глазами - пьяная женщина
уснула, положив голову ему на плечо, а он подумал, что если бы не разговор в
элетричке... Где бы он был сейчас? В Беловежской Пуще?
Для начала она предлагала поехать в Сочи, погулять вечером вчетвером, а
потом отправить младшую сестру (очень хорошенькую, но, по словам Степаныча,
совсем еще застенчивую) и Степаныча обратно в поселок, а самим остаться в
Сочи - денька на четыре... В гостинице... Поселиться нет проблем - у нее же
удостоверение... А потом сразу махнуть к ее родителям в Минск...
Ее родители тоже так поженились - через три дня после того, как
познакомились...
И бабушка с дедушкой... То есть у них это было наследственное...
Линецкий чувствовал себя похищенным из коляски ребенком...
И ему нравилось это чувство...
Все было как во сне... Они ехали в электричке, сидели напротив - две
пары... Степаныч был немного грустный, ее сестра тоже... Зато сама
милиционерша была как пьяная, все время говорила... Говорила - что пела...
Об одном, о другом, третьем... О пятом, о девятом... Линецкий не помнил, как
вдруг она перешла... Кажется, ее уже никто не слушал, ни он, ни сестра, ни