"Елена Милкова и Валерий Воскобойников. Татуировка" - читать интересную книгу автора

Великую) и третью юную деву - Екатерину Воронцову (будущую Дашкову
-.директора Российской Академии наук). Сюжет был как раз о том, как
Катенька Воронцова влюбилась в случайно увиденного на улице молодого
офицера необычайной красоты, Дашкова, а Катенька Самарина и будущая
императрица Екатерина Алексеевна помогли удачному устройству их брака.
Эти истории Агния воспринимала подобно сказкам. Все равно, как если бы
ей стали рассказывать о том, что ее предки - сама Василиса Премудрая или
Добрыня Никитич, от которого, кстати, если верить древним родословным, и в
самом деле шел их род через знаменитого киевского боярина Вышату. Уже в
более взрослом возрасте она узнала и о других предках: например, Юрии
Федоровиче Самарине, которого называли душой и мотором крестьянской реформы
1861 года. Правда, потом дети и внуки тех самых крестьян, которым большой
любитель народа русского, либеральный предок Агнии помог получить свободу,
как раз и расстреляли его собственных детей и внуков. Но это уже -
печальная деталь любой революции.
Бабушка показала тогда же и старинные документы, которые
свидетельствовали о записи их рода в дворянские книги. И вот теперь этот
рассказ из детства неожиданно материализовался. Выяснилось, что старший
брат погибшего деда, Иван Андреевич Самарин, успел эмигрировать, прожил в
Париже много лет и передал своей дочери записки той самой Катеньки
Самариной, что вместе с великой княгиней Екатериной Алексеевной устраивала
брак Екатерине Воронцовой-Дашковой.
А дочь успела завещать их перед недавней кончиной Дворянскому собранию
Петербурга.
Сначала совпадению фамилий никто не придал значения. Но когда
выяснилось, что Агния - не какая-нибудь случайная однофамилица, а
наследница этого самого рода, то, само собой, она стала единственным
кандидатом на поездку. И в результате ее срочно отправили во французское
консульство за визой.
Все же Агния колебалась: ей сказали, что у приглашающей стороны хватит
средств только на оплату дороги туда и обратно. Поселить же ее могут на
квартире у кого-нибудь из соотечественников. Но Агния, которая всегда
старалась заплатить за других, представить себя приживалкой, пусть даже
кратковременной, не могла. С другой стороны, денег, чтоб снять в Париже
гостиничный номер, у нее, естественно, не было. Колебания длились два дня.
- Немедленно в консульство! - сказал на третье утро Глеб, узнав, что
она все еще раздумывает. И, отодвинув чашку с кофе, выложил на стол пять
бумажек по сто баксов. - Я узнавал, на дешевый номер и дешевый прокорм
этого хватит. Не полетишь в Париж, будешь достойна всяческого сожаления!
За недолгую семейную жизнь Агния успела привыкнуть к этой привычке
мужа: в моменты волнения он высказывался высокопарно.
- Глебушка, неужели ты их занял из-за меня?! - ужаснулась Агния, боясь
прикоснуться к купюрам с портретами американского президента. - Нам же
никогда не отдать!
- Допустим, филологи тоже иногда получают гранты... Фонд
фундаментальных исследований.
Агния посомневалась в истинности его слов, но в конце концов деньги
взяла, хотя про себя поклялась расходовать их лишь на краю голодной гибели.
И поэтому в последние дни перед отлетом с благодарностью записывала в
блокнот советы знакомых на тему "Как прожить неделю в центре Парижа почти