"Елена Милкова и Валерий Воскобойников. Татуировка" - читать интересную книгу автора

без денег и не умереть с голоду". Тем более что слегка поголодать она
стремилась давно и часто - ей казалось, что склонность к полноте уже
переходит дозволенные границы.
Слегка поголодать Агния стремилась с шестнадцати лет, . правда, чаще
дневное голодание у нее кончалось ночным съедением батона с могучим куском
колбасы. Естественно, она не заглатывала их целиком, как удав, а делала из
них бутерброды, но результат от этого не менялся.
И все же в те дни гораздо больше Агнию мучило иное: во что, собственно
говоря, она там, в Париже, оденется? Все-таки представительнице
петербургского дворянства нужно и, так сказать, прикид иметь
соответствующий. А у нее вся одежда была из секонд-хэнда. В родном городе
она выглядела вполне прилично и даже слегка попсово. Но забавно было бы,
если какая-нибудь француженка или заезжая американская туристка признала на
ней собственную блузку или юбку.
Однако и эта проблема рассосалась сама собой. Уже через два-три дня
Штопка, жена брата, вместе со своими подругами навезла ей столько одежды,
что Агния даже не все и примерить успела.
Выложив на стол свои доллары и заставив ее принять решение, Глеб еще и
полюбопытствовал:
- Хотел бы я знать, на каком языке ты станешь там изъясняться?
Агния кончила французскую школу, в университете же учила английский и
на экзаменах получала пятерки. Ей даже когда-то казалось, что в обоих
языках она достигла кое-каких высот. Потом поняла, что высоты эти - весьма
мнимые. Простые тексты она, конечно, читала без словаря и при общении с
иностранцами легко могла выговорить несколько фраз. Однако, когда эти самые
иностранцы сами заговаривали с ней, она тут же растерянно умолкала. Или
кивала головой с легкой улыбкой идиотки, потому что ни одного слова из их
скороговорки понять не могла.
В отличие от брата. Вот у кого французский сидел в генах. Даже
отслужив армию, он не только не забыл язык, а наоборот - стал говорить еще
уверенней. В своей милиции, или как там ее, прокуратуре, он был, возможно,
единственным, кто так свободно говорил по-французски. Не зря же, когда
однажды прилетел парижский полицейский комиссар Симон Пернье, Димку
заставили принять его в их родительской квартире. А ей, Агнии, тогда еще
незамужней сестре, пришлось изображать гостеприимную хозяйку дома. К стыду
своему, она в те дни кроме идиотской улыбки и трех-пяти фраз так и не
смогла из себя ничего выдавить. А всю непринужденную беседу вел за обоих
Дмитрий.
- Попробую по-французски, Глебушка, - неуверенно ответила она мужу, -
ты же сам говорил, что французы других языков не знают. Попрошу Дмитрия,
может, он со мной позанимается.
- Ладно, поработаю с тобой. Детские знания - самые прочные, вряд ли
они улетучились. - Глеб уже надевал ошейник на Геру, их семейного черного
пуделя. - Через пятнадцать минут мы придем, и будь готова.
То, что ее Глеб - лингвист, она узнала во время их неожиданного
знакомства, когда вместе с Дмитрием, который уже тогда был следователем,
спасала его на собственной даче от преступников-милиционеров после
нескольких суток пыток, допросов и истязаний. Садистам из вокзального
отделения милиции очень захотелось списать именно на интеллигента Глеба все
те ужасные дела, которые совершал ненайденный маньяк. А Дмитрий сутками не