"Павел Николаевич Милюков. Воспоминания (1859-1917) (Том 1) " - читать интересную книгу автора

характер законченного литературного произведения (если не считать указанных
выше относительно немногих, по большей части технических, недочетов). Эти же
29 страниц несомненно представляют лишь первоначальный набросок, не
получивший окончательной отделки. Взять на себя литературную обработку этой
части рукописи мы считали себя не в праве. Печатать же ее в том виде, в
каком она имеется в рукописи, нам представлялось нежелательным. Помимо ее
неотделанности, она осталась и незаконченною: последнюю, входящую в ее
состав, главу автор дописать не успел. И с этой точки зрения мы также
считали предпочтительным остановиться на той главе, которая в настоящем
издании является последнею. В ней говорится об июльском восстании и его
последствиях, и эти события автор трактует как завершение первого этапа
революции и начало второго. Таким образом вся книга приобретает если не
хронологическую, то по меньшей мере литературную законченность.
Наконец, последнее замечание. В немногих местах своих воспоминаний
автор высказывает резкие суждения личного характера. Поскольку такие
суждения носят политический характер, мы оставили их в неприкосновенности.
Но мы опустили несколько резких суждений чисто личного свойства.
Во всей нашей редакторской работе мы руководились лишь одним желанием:
обеспечить издание воспоминаний П. Н. Милюкова в достойном его памяти виде.
М. Карпович
Б. Элькин


В ЗАЩИТУ АВТОРА

Мне идет 82-й год. Писание моих воспоминаний, на котором часто
настаивали друзья, я обыкновенно откладывал до конца жизни, "когда ни на что
другое не буду способен". Но, с одной стороны, ряд признаков показывает, что
этот конец приближается, а с другой, обстоятельства военного времени так
сложились, что я оказался отрезанным от своей нормальной деятельности, как
ученого, так и журналиста. В Виши я почти закончил обработку для печати
второй части первого тома "Очерков" ("Очерки по истории русской
культуры".) - по заранее заготовленным материалам; с уходом редакции из
Парижа оборвалось издание "Последних новостей", - и условия складываются все
более неблагоприятно для их возобновления - во всяком случае для продолжения
моей публицистической линии. Усиленное внимание друзей к состоянию моего
здоровья, особенно с последнего юбилея, показывает, что я в этом внимании
все более нуждаюсь. И докторские предписания уже в третий раз меня
возвращают от попыток вернуться к нормальной деятельности - к сидячей, или
даже полулежачей жизни. Ослабление сердечной деятельности все настойчивее
указывает место наименьшего сопротивления моего организма.
Итак, я оправдан с собственных глазах, если заполню свои невольные
досуги воспоминаниями о моем собственном прошлом. Ничего и ни у кого я этим
не отнимаю. Что из этого выйдет, не знаю. Я приступаю к писанию при
отсутствии всяких материалов, кроме запаса моей памяти. Говорят, что в
старости восстает в памяти особенно ярко и точно самое отдаленное прошлое. В
своем случае я этого не нахожу. Слишком многое забыто, в том числе,
вероятно, и много существенного. Прошлое выплывает из памяти в разорванных
обрывках, отдельных эпизодах, врезавшихся в память, и чтобы восстановить из
этих обрывков какое-нибудь целое, нужно сразу перейти из годов младенчества