"Борис Минаев. Мужской день" - читать интересную книгу автора

- Не знаю, - ответил он, - что тебе рассказать. Я не воевал. Подвигов
не делал.
- Да я знаю! - закричал я. - Но ведь ты же жил, когда была война?
- Жил, - ответил он. - Точно, жил. В Москве, потом в эвакуации, потом
опять в Москве.
- Ты же знаешь, - вмешалась мама, - что папу в поезде чуть не потеряли.
А потом опять нашли.
Я действительно это знал. Все самое интересное про папину войну мама
давно сама мне рассказала. Папа не любил ничего повторять. Когда-то давно он
все рассказал маме, а она потом мне.
...Как тетя Роза и тетя Катя рыли под Москвой траншеи, а маленький папа
ездил им помогать - я знал. Как он один раз тушил зажигалку песком, - тоже
знал. Как он выходил из метро и смотрел по дороге окна ТАСС с карикатурами
на Гитлера - и даже это, это тоже я знал! И как дядя Юзя, будущий тети Катин
муж, привез им с фронта консервы, все это мне было хорошо известно.

* * *

Но ведь было же наверняка что-то еще! Что-то интересное!
Папа потер рукой шею. Там, под правой скулой, на красноватой хорошо
выбритой коже, у него была странная ямка - розовая, как десна.
- Видишь, - сказал папа, - это мне финкой флюс отрезали. Он у меня
во-он такой вырос. Врачей же зубных почти не было тогда.
- Как это - финкой? - не понял я. - Ножом, что ли?
- Финкой немецкой, трофейной, - папа сверкнул своими золотыми зубами. -
Болел очень зуб, дико. Все вот тут вспухло. Я ходил-ходил с этим флюсом,
думал, что помру. А тут сосед наш, Марик, с фронта приехал, контуженный
офицер. У него пистолет был. Я говорю: Марик, давай застрели меня.
- А он? - прошептал я в большом волнении.
- А он говорит: приходи вечером ко мне, я пришел, он финку вынул,
спиртом протер, чик, и все.
Папа засмеялся, посмотрел на маму. Она недовольно нахмурилась. Тоже
мне, поучительная история, говорил ее взгляд.
- А еще у меня мыши были, белые, - вдруг вспомнил папа. - Они у меня
знаешь где... на чердаке жили. А Роза как раз туфли купила, такие новые,
лакированные. Они тогда очень дорого стоили.
- Ну? - поторопил я его хмуро, чувствуя заранее, что и из этого
рассказа ничего путного не получится.
- Ну и я принес однажды этих мышей в квартиру с чердака, чтобы они
чуть-чуть погрелись. А они взяли и сожрали туфли эти. Ох, дело было...
Папа встал, открыл окошко и выглянул во двор.
Его спина в белой рубашке загородила солнце, и я заскучал.
- Неинтересно? - спросил папа, не оборачиваясь.
- Интересно, - сказал я, чтобы его не обидеть.
- А еще, - сказал он, высунувшись почти до пояса в окно, - у меня
деньги в трамвае украли. Знаешь, как мне обидно было? Тогда много вообще
ворья развелось. Особенно у вокзалов и в Марьиной роще у нас.
- Ясно! - закончил я разговор и пошел в свою комнату.
- Спасибо надо говорить! - крикнула мне вслед мама из кухни.