"Александр Минчин. Факультет патологии " - читать интересную книгу автора

В номере ничего не было интересного, да и что могло быть, шел 73-й год
(проистекал), и все было на своих местах, и все были на своих местах, и мест
этих никому не уступали. (Тогда я об этом еще не задумывался).
(Например, как большой, огромной страной может править куча стариков, и
самый главный - самый старый среди них.) Но позже я об этом задумался.
В разделе прозы ничего не было хорошего, в публикациях только и шел
трезвон о БАМе и КАМАЗе, а кому это надо и с чем их едят, никто не знает. Я
понимал только, что стране нужно загнать людей и дать работу тысячам
незанятых рук, ведь у нас же нет безработицы, поэтому и разворачивали
большие стройки. А попутно, уняв в дело этих людей, без рубля, угла и
рубахи, обживали новые города, заселяли пустые земли, оживляли медвежьи
углы. Куда и медведь-то не пойдет, а только люди, человек за длинным рублем
пойдет, погонится (коии, так делали, чтобы он там же и спускал, тратил,
оставлял, не вывозя). А заодно они не становились бы отрицательным элементом
человечества, не шли бы по наклонной дорожке существующего существа, которая
расценивается в Уголовном кодексе по статьям: от статьи 206-й (с тремя
частями, и разные виды от легкого до тяжелого, тягчайшего хулиганства) до
статьи 158-й (изнасилование; вперемежку, а то и в переплет с 209-й -
убийство). А в новых городах преступность всегда меньше была. И чья-то
бесовская рука этим управляла, разворачивала... загоняла... - по старинке
жила.
Короче, от всего журнального хлама и неинтересного занудства я перешел
к последней страничке, которая называлась "Книжные новинки". В "новинках"
тоже ничего особенного не было, издавали все старое: работы Троцкого,
Зиновьева, Каменева, даже Радека. Не говоря уже о Мартове и Бухарине, те
печатались вовсю (это в "Политиздате"), но не было почему-то работ Ленина,
Калинина, Свердлова, даже почему-то работ всезнающего Сталина и то не было.
Я уже не говорю о работах Ворошилова или Буденного (хотя последний,
по-моему, их не писал, только шашкой махал). В издательстве "Советский
писатель" публиковали лишь новые книги Максимова, Солженицына, Шаламова,
Авторханова, даже Синявского-Терца, и совсем прекрасного Набокова. Но не
было таких мастеров романа и повести, виртуозов языка, как Сартаков,
Наровчатов, Залыгин, Кожевников, Софронов, Озеров и Чаковский - не было тех,
кого душа просила. Издательство "Прогресс" только и сидело на книгах
Оруэллов и Кестлеров, М. Михайловых и Р. Конквестов. Но ничего хорошего из
Олдриджа, Льюиса, Рида, Синклера, Арагона не публиковало. Они их не
волновали. Конечно, им "своих" засунуть было куда важнее.
Мне стало стыдно за наши издательства. Как же так можно, товарищи? Что
же это вы с литературой при социализме делаете? Ведь придет новый дедушка
Стало-Ленин, он вам покажет. Смотри, как распустились, чувство меры
потеряли. Думаете, что народ все слопает...
И на самом интересном месте моих буйных фантазий раздался реальный
голос:
- Здорово, Саш! Ты чего так рано пришел?
- А, Боб, здравствуй. Так просто, дома нечего делать.
- А то все обычно к трем съезжаются, ко второй лекции. Ну, не к лекции
самой, а традиция такая. На занятия все равно никто не ходит, еще рано.
Я кивнул головой, соображая. Я еще не переключился.
- Хочешь, поговорим или ты читаешь?
- Давай, - согласился я и закрыл журнал с нафантазированными