"Елена Минькина. Утро Бабочки " - читать интересную книгу автора

Дед вздохнул, погладил Маринку по голове и произнес:
- Знаешь, табя трудно было не полюбить, ты жа слыхала, как люди
балакают - к внукам особое чувство, внуков любят больша, чем детей. А посля
Аллочки, папку ты не узнаешь, энто и я не знаю, как у ее получается, но
говорю табе точно, второй такой Аллочки в мире нет. Навряд ли он с Клавочкой
останется. Аллочка сильна очень, я много знаю и умею, но ей и в подметки не
гожусь. Многому она маня научила, но самого главного она мене не открыла. Не
все мене удается. Она говорит, что энто от веры, что у маня веры
недостаточно, можат она и права, но я же жавой человек. Вишь, как устрояно,
она ведь тожа жавой человек, но она не такая как мы. Я бы хотел с ей быть
кажную минуту, что ба все от ее перенять, да вот же прогнала. Она
добивается, что ба человек жил своим умом, а я все хотел яе умом жить, я
таперь энто понял.
Аллочка очень бабушку твою любила, оне подругами были. Бабушка твоя
пять лет, как умярла, страдала очень, из-за маня. Я ведь с сыном поругался,
вот Васька и исчез от нас в шестнадцать лет, покойница мене энто всю
оставшую жизть и припоминала. Я Ваську искал в районе, да так и не нашел, а
он вишь где - в Москве.
- А из-за чего вы поссорились?
- Да, Васька, девку испортил, ребенка ей сделал, и все с одного раза,
подлец. В экскурсею оне с классом поехали, он в музее яе и подцепил. И были
всего-то два дня вместя. А через девять месяцов письмо пришло - поздравление
от ея подружек. Девочка родилась, а бабушка твоя письмо первой прочитала, в
тридцать шесть бабкой стала, мене тогда сорок было. Ваське шестнадцать, я
яго хорошенько выпорол, а он возьми, да из дома и уйди. Ту девочку Маринкой
назвали, в честь бабушки.
- Как меня?
- Так энто ты и была. Моя Мария посля энтого начала чахнуть, очень уж
по Ваське тосковала, внучку хотела нянчить. Через три года, я не выдержал,
поехал в район, по энтому письму. Девочка энта оказалась детдомовской.
Детдома на энтом месте ужо не было, никто нам никаких справок дать не мог.
Обратился в местную справку, там сказали, что таких в городе нету. Где ж
было яго искать - по всей Рассеи что ли? Только и надежда была на Аллочку,
та могла любога найти. Но она помочь наотрез отказалась, сказала, что судьбу
ломать нельзя, а все должно быть так как должно. Сына ждут огромные потери,
помяшать энтому нельзя. Аллочка все судьбы видит, и ишо видит, когда можна
вмяшаться, а когда нет. Я думаю, Мария моя так ей энтого и не простила. Ишо
два года крепилась Мария, да и умерла от тоски, просто жить отказалась и
все. И с Аллочкой общаться перестала, Аллочка тода и маня прогнала, я после
работы к ей захаживал: учился уму разуму. А как отказала она нам сына найти,
так все отношения и испортились. Но в день смерти Мария позвала Аллочку,
долго с ей общалась, вот тода и решили табя в помощницы к ей определить.
Перед твоим письмом пришла к мене Аллочка и велела собираться к сыну, я
билет купил на поезд, и тут письмо твое пришло. Ведь Ваське-то еще двадцать
восемь, можна сказать пацан ишо, а уж такую жизть прошел. Но слабым
оказался, вишь, алкашом стал.
- А мне никто ничего про вас не рассказывал. Мама не знала вас вообще,
фотокарточек у нас не было, а когда я у папы спрашивала, он всегда сердился.
Папка вообще-то редко сердился, поэтому я и перестала его об этом
спрашивать. Они с мамой плохо жили, как-то раздельно, каждый жил сам по