"Виктор Александрович Миняйло. Звезды и селедки (К ясным зорям-1) " - читать интересную книгу автора

потом уже зазвонили.
Любопытная попадья подошла к боковуше, меньшей комнатке, потрогала
пальцем молитвенный косяк на двери и старалась заглянуть за перкалевую
занавеску.
- Ша, - сказала Сарра, - там мужчина. Мужчина там. Ай-ай, какой
больной человек!
Указательными пальцами обеих рук она поманила женщин и
многозначительным шепотом стала объяснять:
- Ай, сколько хлопот! Хлопот сколько! Этот дурной Шлема как-то ездил
на станцию, наткнулся там на солдата и привез его мне. А солдат тот как
мертвец. Да, как мертвец! Отпустили его домой из Красной Армии, он поехал
в Поволжье, а там голод. Голод, да. Вся семья у него вымерла, и он
возвращался сюда, но по дороге заболел тифом. Лежал в лазарете, едва
оправился. Потом его выписали, а он - как травинка на ветру. Работы нет,
денег нет, хаты нет. И ехать тоже некуда. Ходит каждый день на биржу
труда, а ночует на станции. И вот сидит он на лавке и думает уже помирать.
Да, помирать! Так мой дурной Шлема говорит ему: "Солдат, а солдат, садись
на мою фуру, я отвезу тебя к своей Сарре". А тот солдат говорит: "Кому я
теперь нужен? Не возьмет меня твоя Сарра". А Шлема говорит ему: "Не
беспокойся, солдат, она меня боится!" Вы слышите, что он сказал, этот
дурной Шлема?! Ну, привез он больного солдата и говорит мне такое: "Сарра!
Ты будешь кормить этого человека и поить его козьим молоком, потому как он
больной. А потом он найдет работу и уйдет". А я и возрази ему: "Ты дурной
мужлан! На кой прах мне твой солдат! Мало ли солдат на свете?" Как тут
озверел Шлема, как взял в руки кнут да как начал меня гонять, хотел было
совсем убить, да! Видели бы вы его тогда! "Ты, говорит, хочешь, чтобы
снова пришли их превосходительство генерал-лейтенант Антон Иванович
Деникин да Симон Васильевич Петлюра и чтоб ты снова пряталась в бурьяне?!
Да, мешигене!" Ну, так я и говорю: "А мне-то что?" И даю солдату супу, и
хлеба, и молока козьего, пускай поправляется. Вот уже пять дней, как у
меня, но все еще хворый, но даст бог - поправится. А я ему говорю: "Вы,
мужчина, пошли бы вы в село да нанялись к кому из хозяев, а там и молоко,
и, прости господи, сало, так и перебудете тяжкие времена". А он говорит:
"Хозяюшка, так я и сделаю, как вы разумно советуете!" Солидный мужчина,
да! Вот наказание мне, ох, вот обуза!..
Хотя и прислушивалась Яринка к тому, что говорила хозяйка, но не
слышала ничего - в ушах все еще стоял грохот колес и шум городских улиц.
После ослепительного солнца снаружи в доме было темновато и прохладно - в
окна заглядывала густая сирень, и то, что Яринка видела в комнате,
казалось ей необыкновенно роскошным, "как у господ". Поэтому она и думать
забыла о перебранке хозяйки со своим мужем и о ее слишком откровенных
выражениях. Черными продолговатыми глазами осматривала Яринка комнату и не
замечала, что обои отстали от стен и кое-где свисают лохмотьями, что стены
осели, а балки скособочились, что краска на полу местами отскочила и между
досок зияют щели в палец шириной.
Яринка очень устала, но не решалась сесть ни на один из стульев, так
и блестевших от масла, которым хозяйка еженедельно "обновляла" их.
Матушка и учительница приводили в порядок свои косы, заново
повязывали платки.
Попадья и думать забыла о греховности общения с евреями и оживленно