"Рауль Мир-Хайдаров. Налево пойдешь - коня потеряешь (повесть)" - читать интересную книгу автора

Серебрянка - Хуанхэ настоящая!" И как в точку попала - стали речку
называть на китайский лад.
К речке выходило двенадцать кишлачных улиц, и вдоль каждой из них
тянулся из реки арык, из которого брали воду для питья, полива огородов - в
общем, целая мини-ирригационная система с запорами, задвижками. На каждой
улице свой мираб - человек, ответственный за состояние арыка: чтобы
содержался в чистоте, не заливало огороды, не падал уровень. Протекал арык и
мимо чайханы, неся свои мутные воды.
Рашид умылся арычной водой, отстоявшейся за ночь в оцинкованной бадье
для кипячения белья, причесался, но бриться не стал - у него уже
курчавилась заметная борода, на манер "кастровской", столь популярной у
горожан-сборщиков. Утренняя процедура утомила его, и он присел на скамейку у
арыка. Вдали, за кишлаком, длинной рваной цепочкой шли на дальние поля
сборщики, и его молодое цепкое зрение, не ослабленное болезнью, видело
далеко окрест, как такие же цепочки, из других улиц, тянулись на другие
поля, в другие стороны.
Давлатов - сборщик со стажем, нынешний сезон у него двенадцатый, и из
всей хлопковой страды он любил именно поздние погожие дни осени, когда поля
уже убраны и осталась малость, самые дальние карты. Он обычно замыкал
цепочку товарищей и шел не спеша, всегда один, наедине со своими мыслями.
Думалось в утренние часы светло и приподнято, жизнь казалась удачной, и
все впереди виделось ясно, как в прозрачном воздухе осени. И чем дальше
приходилось идти на неубранные поля, тем радостнее становилось у него на
душе. Цепочка растягивалась, распадалась на компании, группы, парочки; были
и такие, что тоже, как он, шагали в одиночку, но Рашид безошибочно
интуитивно вымерял шаг и всегда шел последним, держа определенную дистанцию.
Нет, он не был молчуном, человеком скрытным, любящим уединение,
наоборот, вокруг них с Баходыром на хлопке все и хороводились. На обед, с
обеда, вечером с поля он никогда не возвращался один, но утренние часы,
дальнюю утреннюю дорогу никогда не делил ни с кем, даже с Баходыром.
Сегодня воздух был особенно свеж, хрустально чист, так что вдали четко
обозначились контуры Чаткальского хребта, а ведь еще неделю назад гляди не
гляди в сторону гор - даже самую высокую горную гряду не разглядеть.
Кудесница-осень, словно подставив подзорную трубу, приблизила самые дальние
дали.
- Думать должен здоровый человек, а больному мысли противопоказаны,
безрадостными могут оказаться,-- сказал Баходыр, неожиданно появившийся за
спиной. - Идем завтракать...
И, бережно взяв товарища под руку, повел его к длинному столу, где еще
недавно сидели сборщики.
- Лепешки... Горячие! - радостно воскликнул Рашид, и лицо его
оживилось, посветлело.
- Со свежими сливками в самый раз,-- ответил, улыбаясь, Баходыр и
пододвинул к нему небольшую пиалу, наполненную каймаком - густыми домашними
сливками.
"Так вот где он пропадал",-- благодарно подумал Давлатов, представив,
как обегал Баходыр соседние дворы, выбирая для него любимые лепешки.
- Спасибо, Баходыр... - сказал он и добавил шутя: - Рискуешь
должностью, балуешь друзей в отсутствие бригады.
Но по глазам было видно, что он рад и лепешкам, и вниманию друга.