"Рауль Мир-Хайдаров. Ранняя печаль (Роман)" - читать интересную книгу автора

тогда на крыше скорого поезда, уже известны Рушану, жизнь ничуть не стала
понятнее и проще.
Годы идут, а вопросов не становится меньше. А тогда казалось, что вот
он, самый главный час озарения и провидения - лето 1956-го года, когда,
счастливый, он ехал в город, в новую, неизведанную жизнь. А дома оставались
любимые люди, и с ними связано было светлое детство, первые радости и
разочарования, первая любовь...
III
Было ему лет семь или восемь, когда выходила замуж их дальняя
родственница Сафия. Воспитывали ее мать и слепая бабушка - они родственники
Рушана по отцу, который погиб под Москвой.
В бедном поселке эта семья заметно выделялась: у них был большой дом
под железной крышей, горки с невиданной в здешних местах фарфоровой посудой
кузнецовских заводов, диковинные вазы из венецианского стекла, столовое
серебро и настоящая хрустальная люстра с потемневшей позолотой ободов,
висевшая под высоким потолком в зале. Вообще семья эта была известная.
Слепая бабушка происходила из древнего и богатого татарского рода Мамлеевых,
и оказались они тут, в захолустье, после революции, потеряв доходные дома и
магазины в недалеком от этих мест Оренбурге.
По традиции, когда жених приходит за невестой, его не пускают в дом,
требуя выкуп - такой обычай есть почти у всех народов, у татар он
называется "ишык-бау", что дословно означает "дверная веревка". Как самым
близким родственникам, Рушану и другому мальчику, чуть постарше, Мелису,
пришлось держать эту самую веревку перед женихом. Жених, крепкий, коренастый
парень по имени Гали, подарил им за право войти в дом невесты по перочинному
ножику дивной перламутровой расцветки - одному красного оттенка, другому
зеленого.
То была первая в жизни Рушана свадьба, и она запомнилась ему на всю
жизнь - в мелочах, деталях: и музыка, и угощение, и гости... Помнил он и
пожелания молодым, они следовали с каждым тостом, а особенно много их
говорили, когда вручали подарки. На свадьбе наступал момент, когда в зале
появлялся человек с большим подносом, а рядом с ним женщина, у нее на
меньшем подносе стояли бутылка вина и аккуратно нарезанные кубики медового
чак-чака. Гость, опуская подарок на серебряный поднос, высказывал пожелания
новобрачным, а в ответ, вместе с благодарностью, получал рюмку особого вина
и сладкий чак-чак.
Какие только не звучали здесь пожелания, какие только слова не
произносились! И о жизни обоих супругов до ста лет, и о золотой свадьбе, и о
доме, что должен стать полной чашей, и о любви и согласии до гроба, и что
такой пары не сыскать вовек, и о детях, которые непременно вырастут умными и
счастливыми, не только на радость родителям, Мартуку, всем гостям, но даже
всему свету.
Рушан, стоявший за спиной новобрачных, раскрыв рот, внимал подвыпившим
гостям и искренне верил, что Сафия-апай и Гали-абы проживут в любви и
согласии до глубокой старости, и что у них будут необыкновенной красоты и
способностей дети, и что они выстроят дом во много раз краше, чем тот, где
проходило торжество. Он так радовался их будущему счастью, что в какой-то
момент даже почувствовал зависть, ведь ему еще очень далеко до свадьбы, и
вряд ли к тому времени найдется ему в невесты такая красивая девушка, как
Сафия-апай, у которой, оказывается, столько достоинств... Он даже немного