"Рауль Мир-Хайдаров. Ранняя печаль (Роман)" - читать интересную книгу автора

написать большую книгу, где он обязательно проследил бы за жизнью своей
одноклассницы Верочки Пайзюк, которую никогда не встречал после окончания
школы, и о Толике Чипигине, любившем эту Верочку, хотя Чипигина давно уже
нет - умер от обычной ангины. Написал бы, наверное, и о зеленоглазой
Томочке Солохо (это ее старший брат Толик утонул на озере, спасая незнакомую
девушку), и о своей соседке, красавице Вале Панченко, из-за которой однажды
состоялось настоящее побоище между ребятами из ремеслухи, отбывавшими на
станции практику, и местными парнями во главе с Аликом Штайгером.
Помнится, на следующее утро они бегали из школы в больницу, где делали
перевязки местным парням, а Толик Крицкий, с перебинтованной головой и
огромным фингалом под глазом, говорил кому-то в сердцах: "Да на черта мне
сдалась эта Панчуха!.." Тут же, в приемной, уже маячили два следователя из
города, и эта история для многих кончилась плачевно. Да разве кто напишет об
этом книгу и будет ли там очаровательная Панчуха и фиксатый, с челкой,
ладный парень из ремеслухи, даже на суде улыбавшийся мартукским девушкам,
потому что чувствовал себя героем? В это Рушан мало верил, особенно когда
мысленно перебирал своих ребят-односельчан. И, наверно, поэтому,
натолкнувшись в памяти на чей-то образ, он старался проследить его судьбу и
непременно занести этот путь в "вечную книгу жизни", которую ему так
хотелось написать.
Так случайно он однажды вспомнил себя четырнадцатилетним мальчишкой на
крыше пассажирского поезда "Москва-Ташкент", когда с небольшим узелком в
руках ехал в город сдавать документы в техникум. Стоял прекрасный летний
день, и как только миновали Каратугайский мост, на котором совсем недавно
снесло голову старшему брату его одноклассника Алешки Верещака, он побежал
по крышам в конец поезда. Каким ловким, сильным, счастливым ощущал он себя
тогда - не передать словами! Предстояло целых четыре года жизни в городе, а
город, в котором он до сих пор никогда не бывал, казался ему таким
заманчивым, виделся тем самым сказочным местом, где сбываются все желания и
мечты, надо только очень захотеть.
Это радостное ощущение, близость счастья распирали мальчика так, что он
вдруг остановился посреди состава, бросил узелок у дымовой трубы и, задрав
руки навстречу полуденному солнцу, от избытка нахлынувших чувств закричал:
"Я еду в город!.." И встречный ветер срывал с его горячих губ счастливый
крик, а скорый продолжал свой стремительный бег по бескрайним казахским
степям, уже золотившимся спелым колосом озимых, и легкий ветерок волной
катился по пшеничным полям. Казалось, от счастья и волнения у него выскочит
бешенно колотившееся сердце. И вдруг его прожгла неожиданная мысль: "А кем я
стану в жизни? Где будет мой дом? Какая у меня будет жена - красивая,
добрая, умная, а может - хитрая, злая? Высокая или хрупкая, голубоглазая, а
может, сероглазая? Будет ли у меня сын? И кем станет он?.."
Этот внезапно налетевший и затуманивший голову рой вопросов заставил
его присесть на разогретую от солнца крышу вагона, и дальше он ехал,
размышляя о своем будущем. Оно казалось ему таким далеким и туманным, а сама
жизнь бескрайней, как необозримая казахская степь, по которой грохотал на
стыках поезд "Москва-Ташкент".
А необъятное молодым умом безбрежное жизненное поле зачастую
оказывалось оптическим обманом - оно могло сузиться до размера дачного
участка, где обязательно уткнешься взглядом в забор. Такое произошло со
многими его сверстниками. И хоть ответы на главные вопросы жизни, возникшие