"Валентина Ивановна Мишанина. Ворота времени (Повесть и рассказы) " - читать интересную книгу автора

перестали стучать по алюминиевой миске, и в наступившей тишине мы
услышали, как Миколь говорил полушепотом:
- Ты думаешь, детям хуже будет вместе? У меня силы еще хватит,
прокормим, вырастим без нужды...
- Ой, Миколь, перестал бы уж. Глянь, и дети слушают, - недовольно
отмахнулась мама, спрятав улыбку.
- Эх, Анна, неужели думаешь, не угожу твоим детям, да я... - он не
нашел нужного слова и в сердцах тяжело вздохнул.
Я переводила взгляд с матери на Миколя и обратно. Пыталась понять, о
чем они так неспокойно говорят. А когда я посмотрела на братьев и на
Ольгу, мне стало не по себе. Вася исподлобья поглядывал на Миколя, как
молодой бычок, у которого зачесались рожки. Федя тоже перестал хлебать щи
и сердито грыз конец деревянной ложки. Ольгины серые круглые глаза
выглядывали из-под густых бровей насмешливо и злорадно. Казалось, она
видела своего врага в грязной луже, и это ее радовало. По их лицам я
поняла, что Миколь Горбун пришел к нам не с добром.
Мать хоть и делала вид, что слова Горбуна ее мало трогают, все же
заметно было, как она волновалась. Она сплела пальцы рук и ломала их до
хруста. Но неожиданно опять расплылась в улыбке:
- А что, Миколь, давай детей спросим, выдадут они меня замуж или нет?
Ведь без их согласия я все равно не решусь на это.
Миколь дернулся с места, поднялся и как-то неестественно выпрямился,
растерянно похлопал грустными бараньими глазами, слова не успел вымолвить,
как мать обратилась к нам:
- Как, дети, выдадите меня замуж за дядю Миколя?
Мы разинули рты.
- Ты что, спятила? - наконец выпалил Вася, нижняя губа его смешно
задергалась. - Разве ты девушка, чтобы замуж выходить!..
- А чего глядишь, давай выходи, - усмехнулась Ольга и зыркнула
глазами в сторону Миколя. - Больше только домой не показывайся.
- Ха, жаних! - ударил в ладоши Федя и захихикал так, что не разобрать
было - смеялся он или плакал.
Я слушала и удивлялась: как они смеют так грубить матери! И еще
больше удивилась, когда увидела, что; вместо того чтобы отругать их, мама
ласково улыбалась. Старшие что-то уловили в ее улыбке, и их лица
постепенно смягчились.
- Видишь, Миколь, не выдают, - повернулась она к гостю: - Ты поискал
бы помоложе да без такой оравы. А то у тебя трое, у меня четверо, поселим
вместе и будут мутузить друг друга.
Миколь переминался с ноги на ногу, затем вытер шапкой, зажатой в
руке, лоб и открыто посмотрел на нас. В его глазах было столько отчаяния и
боли, что мне стало жаль его.
- Хорошие слова говоришь, Анна, - покачал он головой: - "Иди найди
помоложе, без такой оравы..." Да ты-то хоть не насмехайся надо мной. Кто
пойдет за урода, за проклятого богом?! - Он замолчал, не в силах говорить
больше, кадык на шее задвигался, одну руку он так прижал к груди, словно
хотел вытащить оттуда занозу. И в сердцах вымолвил: - Не жене, а мне,
черту горбатому, надо было ноги вытянуть. Второй год сам мучаюсь и детей
мучаю. И в детский дом ни одного из них не могу отправить, тогда сам себя
перестану считать человеком.