"Юкио Мисима. Философский дневник маньяка-убийцы, жившего в средние века" - читать интересную книгу автора

захваченных недавно, - неважно, видели они нас когда-нибудь или нет, --
всегда принадлежали нам.
И создание, и открытие - нечто "бывшее всегда", и значит --
бесконечное.
Незнакомое - это потерянное. Потому что мы вездесущи.
Убийца! Не души совершенства, что подобно цветку. Именно море - и
только море - делает пирата вездесущим. Переступи на наш борт через этот
ничтожный порог, что сейчас перед тобою. Сильное - это хорошее. Слабые не
могут вернуться. Сильные могут терять. Слабых терять заставляют. На другой
мир они смотрят сквозь пальцы...
Стань же морем, Убийца! Когда утренний бриз трогает верхушки сосен, в
груди у пиратов словно бы раскрывается колышущийся ветер. И мы снова,
зажимая в ладонях священные нуса, возденем руки в молитвах своих Хатиману.
Молитвы наши - за существование, за предрешенность. Молитвы вездесущих
всегда таковы.
Стань же морем, Убийца! Море - берегами очерченная безбрежность. Когда
космос бросает тень на чистейшую голубую воду, - это тень, которая
существовала всегда.
Появившиеся вдруг из-за красных холмов проповедники, завидев убийцу, в
страхе попадали на колени. В темной пучине пролива прошла мертвенно-бледным
оттенком стая акул, всколыхнув жемчужные раковины. Сколько раз в тени
знамени Хатимана поселялась Смерть - но каждый раз, налетая с южных своих
островов, ветер пьянящий сметал ее вмиг.
- О чем задумался ты, убийца? Тебе нужно бы стать пиратом... Нет же --
ты был пиратом. И сейчас ты к этому возвращаешься. Или ты скажешь, что уже
не сможешь вернуться?
Но убийца молчал. Только слезы его текли, не переставая. Провал между
ним и другими - для него неизбежен. Существует он изначально, поскольку с
провала он начинается. Это и в миру вещь загадочная. Благоухание сливы
разливается в кромешной тьме. Благоуханье - провал. Зреющие тихим полднем
плоды - провал.
Что за жестокая милость - быть юным... Не говоря уже о том, что
существуют, наверное, космические муки жизни, когда веришь, что можешь с
собой что-то сделать.
Ветер приказывает блестеть зарослям на другой стороне; стоит ему лишь
приблизиться к телу - и наползают на заросли тучи. Так ветер подымается
постепенно, выше - над каждым из наших сердец. Сияние мира заключено в этом
миге.
Что есть цветенье цветов?
С каждым днем увядающая все больше под лучами слабеющего осеннего
солнца хризантема - почему сохраняет свои очертания? Почему их так трудно
сдвинуть? Почему они так наполнены вероятностью своего распада, и тогда
почему это может быть Вечностью?
Что до пиратов, то в отсутствие берегов нет Вечности, пусть даже он и
сказал так - что дальше? Потому и не в силах убийца удержать этих слез.
Цветение одной только розы - большее утешение в круговерти
человеческой жизни. Лишь потому убийца выдерживает: он не полетит к
неизвестному. Что-то внутри у него всегда будет препятствием для прыжка,
будет удерживать его от прыжка. Мягко - и безжалостно. Уподобляясь той
чашечке цветка, что и в разгаре лета не теряет своей изумрудности. Она --