"Жозеф Мишо, Жюст Жан Руа. История рыцарства " - читать интересную книгу автора

подстерегали мышей и крыс.
Камины были так громадны, что целые дубы сгорали в них зараз, в одну
топку. Владелец, его семья, оруженосцы и все домочадцы могли свободно
греться у камина, ставить шахматный стол, лиру, арфу, пяльцы и даже
маленьких пажей, руки которых служили мотовилом прелестным кузинам (aux
belles cousines). Иногда верх этих огромных очагов украшался копьями и
алебардами; чаще же над ними были скульптурные изображения - рельефы и гербы
хозяина жилища. Когда дурная погода не позволяла заседать во дворе замка,
величайшая из зал, украшенная оружием и знаменами, обращалась в место суда и
расправы. Владелец самовластно произносил свои приговоры, свои несвязные,
сбивчивые, варварские постановления, создаваемые весьма часто по капризу и
выгодам деспота, которые разнообразились, смотря по подсудности этих
верховных владельцев, похитителей самого дорогого и священного из прав,
права суда над имуществом и жизнью людей.
Охота была самым обыкновенным и почти единственным занятием владельцев
в мирное время. Сопровождаемые своими ленниками и домашними служителями, они
проводили в лесах по целым неделям, охотясь весь день, а ночью засыпая в
палатках или шалашах.
С искусством и особенным старанием занимались они вынашиванием ловчих
птиц, которых выучивали схватывать на лету добычу охотника. Они держали
голубятника, дербничка,[4] орла и ястреба; но сокол по своему полету, своей
смелости и той легкости, с которой он вынашивается, стал особенно дорог
дворянству: в глазах дворянства право владеть им считалось особенным
преимуществом. Не только на охоте, но и в гостях, в путешествиях, даже в
церкви во время службы, владельцы и дамы носили эту любимую птицу,
украшенную погремушками и кольцами. Рука, на которой сидел сокол, была
обыкновенно в перчатке, вышитой бусами и каменьями.
Сокол был в таком почете, что дворянин или владелец, попавший в плен,
не мог пожертвовать соколом для своего освобождения, а между тем закон
дозволял ему выкупать свою свободу двумястами невольников. Похититель сокола
наказывался наравне с убийцей раба, и владельцы до того дорожили
исключительным правом охоты, что во времена варварских законов, ограждавших
эту привилегию, в глазах их убить человека было преступлением более
простительным, чем убить оленя или кабана.
Между тем молодые дочери владельца изучали свойства растений, годных к
лечению болезней и в особенности ран, весьма обыкновенных в эти времена
беспрерывных и неизбежных войн. Они собирались со своими матерями и
прислужницами в особенном покое замка, вроде терема; стены терема зимой
покрывались циновками и тростником, а летом украшались зеленью и цветами;
там женщины занимались работами шерстью, забавляя себя песнями или
рассказами о битвах и подвигах рыцарей.
Замки были окружены полями, предназначенными самой природой на
плодородие; но вместо обработанных полей и хорошо устроенных дорог, здесь
виднелись только болота и равнины, пересеченные кое-где насыпями, и леса с
просеками, а по сторонам дороги - столбы, виселицы и другие орудия смерти и
пытки.
При въезде в лес, при переправе через реку, на рубеже феодала, на краю
пропасти, около каждого замка, путешественник, предоставленный самовластным
приказаниям владельца, подвергался платежу самой высокой, самой причудливой
и весьма грубо вымогаемой пошлины. Перевозившие дорогие товары на лошадях