"Слово о Габриэле Мистраль" - читать интересную книгу автора

воссоздании и описании детства, в пылком порыве к миру и к людям ("взрослым
тоже нужна колыбельная, чтобы в их сердца снизошел покой" говорит сама
Габриэла Мистраль), - во всем сквозит нежность и человечность.
В этих коротких стихах ("Колыбельная", "Неразлучные"),в их фантазиях и
заклинаниях ("Страх", "Песенка о смерти"), в зрительных, чувственных
образах ("Цветная ронда") - простота и своеобразие тем, с их постепенным и
все более глубоким развитием, а также - становление авторского почерка --
демифологизирующего, увлекающего и будоражащего. Но главное, в "Нежности"
прославлена человечность (хоровод "Дай руку") и представлены сюжеты,
говорящие об ибероамериканских корнях поэтессы: начиная с этнических черт
("Песнь кечуа") и до американской флоры ("Хоровод древа сейбы"). С другой
стороны, во многих из этих стихотворений, полных нежности, вполне осознанно
продолжается древняя, мудрая устная традиция предков из долины Эльки,
характерные мистралианские глаголы "aupar", "repechar", "voltear" или
колоритная лексика, специфическая для долины Эльки: "agriura", "sembradio",
"sollamadura". И всяческие истории, байки, со свойственным им языком,
ритмом и разговорной интонацией, - рассказанные с уменьем и очарованьем.
Бесспорным шедевром ее поэтического наследия в чилийской и всей
ибероамериканской поэзии является книга "Рубка леса" (издательство "Эль
Сур", Буэнос-Айрес, 1938). По созданному в ней миру, по всему ее содержанию
-- это одна из основных книг Габриэлы Мистраль. Сама поэтесса считала ее
своим исповедальным творением, прежде всего потому, что там ярко показаны
корни ее индоамериканизма. Это книга о душах ушедших ("Разлука", "Бегство")
и о высокой одухотворенности всего материального ("Хлеб"); расставанья,
ноктюрны и фантазии; великолепные сюжеты из жизни доколумбовой Америки, с
ее ритуалами и церемониалом ("Гимн тропическому солнцу"), с ее индейскими
заклинаниями - инков, майя, кечуа - и со всеми плодами американской земли
(святой тысячелетний волшебный маис).
"Рубка леса" - это также книга веры, это благочестивое приятие
страдания, угасания, это молитва. Стих точный, который кажется совершенно
новым, еще никогда не слышанным, радуя и изумляя своим языком
повседневности. Этот язык будет придавать особую силу ее неповторимому,
самобытному слогу, насыщенному, как и ее темы, старыми и новыми элементами:
обороты архаические и креольские, идиомы и неологизмы, индейское и
испанское. Отсюда своеобразие языка Мистраль - временами столь близкого к
языку Библии, языка такого сочного и терпкого, что, в конечном счете, и
создает нежную, первозданную чистоту слова, во всем его удивительном
богатстве и многообразии.
В последние годы жизни Габриэлы Мистраль выходит в свет сборник
"Давильня" (издательство "Дель Пасифико", Сантьяго, 1954). Книга, целиком
написанная в период, еще проникнутый атмосферой второй мировой войны, когда
ее пламя еще бушевало ("горько молиться, слыша эхо, отраженное пустым
ветром и стеною"). Книга, пылающая гневом, устремленная к поиску высшей
истины. Книга символичная и знаменательная в мистралианской поэзии, со
всеми присущими ей земными и религиозными мотивами. Скорбь, война,
странствия, бессонные ночи благочестивой женщины - "безумной женщины",
скажет она, - таковы темы этого сборника, страстного и задушевного,
ностальгического и меланхоличного в своих прощаньях и расставаньях.
"Пламенная", "Набожная" Габриэла Мистраль вполне могла бы определить самое
себя этими названиями стихотворений, изобилующих признаниями и