"Владимир Митыпов. Геологическая поэма" - читать интересную книгу авторапоколения студентов-геологов. Насмешливые скептики и убежденные атеисты, они
ватагами заявлялись иногда ко всенощной службе накануне пасхи или рождества, чтобы в потной и душной толчее вдоволь поглазеть на древние обряды. Случались и недоразумения Одно из них в устных общежитских преданиях дожило до времен Валентина. Дело якобы было так. Однажды вечером геологи-пятикурсники, отмечавшие какое-то важное в их жизни событие, шумной компанией возвращались к себе. Ведущая к общежитию улица начиналась почти у церкви и, будучи одной из старейших в городе, представляла собой ряд одноэтажных деревянных домиков с заборами, тесовыми воротами и скамеечками возле них. Так вот, старушки, коротавшие вечер на этих скамеечках, увидели нечто странное. По улице гурьбой, со смехом и гомоном, прошли развеселые студенты. В середине, ведомый под руки, двигался почтенный старец, длиннобородый, в очках и шляпе, в глухом черном пальто. Старушек обуял ужас: "Господи, грех-то какой - студенты повели к себе батюшку!" Как и что именно предприняли бабуси, неизвестно, но ясно одно: действовали они проворно, потому что вскоре в общежитие влетел донельзя взволнованный ректор университета: "Где поп? Куда дели попа?" Ни о каком попе никто здесь, разумеется, ничего не знал. Но откуда-то из недр сумрачного здания доносился мощный гвалт - ректор ринулся на звук. Рванул дверь, и в глаза ему первым делом бросилась величественная борода профессора Оренбургского. Любимец студентов, палеонтолог с мировым именем, он был классическим представителем исчезающего племени ученых-чудаков, рассеянных, добрых и в высшей степени непрактичных в повседневной жизни. Сейчас он восседал во главе стола и вместе с без пяти минут горными инженерами самозабвенно распевал древнейшую песню российского студенчества, известную, должно быть, еще студенту Через тумбу-тумбу раз, Через тумбу-тумбу два, Через тумбу три-четыре спотыкается!. Явившись первый раз в теперь уже свое законное общежитие и войдя в указанную комнату, Валентин невольно застыл у порога. За столом - это он понял сразу - сидели настоящие матерые студенты, а не какая-то там шантрапа из абитуры, которая совсем еще недавно кишмя кишела в коридорах и общежитиях университета. В комнате было неуютно, голо, на некоторых койках лежали одни лишь полосатые матрасы, на большинстве же не было даже их, а студенты меж тем, по-всему, чувствовали себя превосходно, по-хозяйски. На вошедшего юнца глянули мельком, вскользь и тотчас величественно забыли о нем. Они попивали вино из бутылок с неведомыми иностранными наклейками и играли в карты, причем не в известного всем "дурачка", а во что-то таинственное и, видимо, очень умственное, судя по то и дело раздающимся возгласам: "Семь в бубях!.. Вист! Пас!.. Ренонс... Сюркуп... Без унции!.." Особенно запомнился Валентину один - в желто-коричневом клетчатом пиджаке из модной тогда "драп-дерюги", грубой волосатой материи вроде толстой мешковины. Физиономия у него была выразительно-простецкая, загорелая, массивные очки Он мурлыкал мужественным басом: ...Молодость останется в снегах Инженером старым, в кожаном реглане |
|
|