"Владимир Митыпов. Геологическая поэма" - читать интересную книгу автораустановленном порядке. Менялись только книги да рукописные и графические
материалы. Валентин знал, что отца увезли в больницу прямо с работы; соседская старушка, присматривавшая за квартирой, на столе ничего, конечно, не трогала; значит, перед ним сейчас лежали именно те бумаги, с которыми отец работал по вечерам накануне болезни. И Валентин неожиданно подумал, что инфаркт, он, разумеется, связан с нервами, и в таком случае, возможно, существовало нечто, изрядно волновавшее отца в последнее время. И это "нечто" вполне могло находиться вот тут, в аккуратно разложенных бумагах. Он внимательно оглядел стол. Естественно, никаких частных писем читать он отнюдь не собирался, хотя и был совершенно уверен, что в личной жизни отца нет ничего, требующего сокрытия. Валентина интересовали бумаги производственные, служебные. Взгляд его сразу же наткнулся на маленькую книжечку в коричневатой картонной обложке. Непривычного облика, она заставила Валентина насторожиться. По диагонали ее пересекала двухцветная, красно-зеленая, полоса, вверху справа стояло "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", ниже - "Советская секция Красного спортивного интернационала", посередине - "Единый билет физкультурника-динамовца". И совсем внизу - "Центральный Совет пролетарских спортивных обществ "Динамо". Да, документ, бесспорно, старый. Валентин, отчего-то волнуясь, взял его со стола, развернул. С приклеенной внутри фотокарточки на него глянуло лицо матери, неузнаваемо юной, в темном жакете, поверх которого свободно лежал широкий белый воротничок. Валентин медленно и осторожно, будто боясь что-то спугнуть, опустился на стул. Да, он держал в руках реликвию, весточку оттуда - из ее молодости, неведомой ему до сей поры. Именно неведомой, о ней. Самое большее, Даниил Данилович через силу ронял две-три фразы: да, геолог... подавала большие надежды, веселая, смелая... погибла при случайном взрыве во время горных работ... Как ни странно, но этим почти и ограничивалось его представление о родной матери. И вот теперь неожиданно появилась возможность узнать что-то еще, пусть даже несущественное, третьестепенное, однако бывшее некогда частицей ее жизни... Итак, билет члена общества "Динамо". Номер. Фамилия. Имя. Отчество. Год рождения. Время вступления - 4 апреля 1933 года. Круглая печать с ромбовидной эмблемой общества. Дата заполнения билета. На обороте - "Отметки об уплате членских взносов", запись потускневшими чернилами: "Вступительный взнос - 50 коп., чл. взнос до I.VII - 60 коп." "Значит, это двадцать копеек в месяц, - машинально вывел Валентин. - Интересно, по нынешним деньгам это сколько?" Увы, ничего более существенного обнаружить здесь не удалось. Следующие страницы - "Отметки о сдаче норм тировой и полевой стрелковой квалификации", "Сведения о физическом развитии (антропометрия)", "Выводы врачебного контроля" и прочее. Они были абсолютно чистыми. И только в конце, в рубрике "Отметка о получении спортинвентаря, одежды и обуви", значилось: "15/II-34 г. - джемпер спорт. ж., 22/VI- камера, гетры". Вот и все. Какую камеру получила двадцать второго июня тридцать четвертого года обладательница динамовского билета - волейбольную, велосипедную? Каким видом спорта увлекалась? Но ничего этого нельзя было установить, не говоря уж о большем... Валентин еще раз вгляделся в маленькую фотокарточку, вклеенную в билет, и у него мелькнула мысль: "Не тут ли причина батиного инфаркта? Он |
|
|