"Владимир Митыпов. Геологическая поэма" - читать интересную книгу автора

Очутившись в фокусе доброй сотни пытливых, с интересом взирающих глаз,
"известный советский геолог" вдруг почувствовал тревогу. До него вдруг
дошло, что весь его немалый опыт выступлений на разного рода собраниях и
совещаниях тут не годится. Всякая казенщина, будь она даже тысячу раз
правильной, может оказаться пагубной для чьей-нибудь юной души и, в дальней
перспективе, исказить целую человеческую судьбу. А это, согласитесь,
пострашней, чем любой производственный брак. Речь, обдуманная мной в машине,
полетела к черту. Как быть? И тут мне неожиданно пришел в голову сегодняшний
разговор с палеонтологом Далматским, приятелем моего Валентина. Мы с ним
курили на площадке пятого этажа, вспоминали прошлый полевой сезон. Из дверей
чьей-то камералки выпорхнули две очень похожие друг на друга пышненькие
молодые особы и, оживленно щебеча, засеменили прочь по коридору. Почти
машинально я сказал, глядя им вслед: "Экие геологини нынче пошли,
толстенькие и коротенькие. Помню, какие были в наше время - длинноногие,
поджарые. Впрочем, того требовали тогдашние условия. Сейчас, слава богу,
героизм физический, телесный, отходит в геологии на второй план... но
по-прежнему нужен героизм умственный". (Правда, вторую половину фразы как
неприлично напыщенную я произнес лишь про себя.) Далматский, человек веселый
и довольно-таки желчный, отвечал: "А нынче сама геология стала толстенькой и
коротенькой". (Да, желчен Далматский, желчен, но, думается мне, такие люди -
те самые щуки, которые существуют в реке, чтобы карась не дремал. А карась
этот, сами понимаете, - наша совесть или что-то вроде того. Беречь надо
таких Далматских, беречь и ценить, а мы...) Оба немножко посмеялись. Я,
разумеется, понял, что он имел в виду: стиль геологической жизни и работы
постепенно утрачивает былую романтику, лихие порывы по вдохновению,
приобретая все больше и больше черт заурядного производственного процесса. А
ведь геология не такова, не должна быть такой. Геология - не только
профессия, но еще и образ жизни. Памятуя это, я положился на волю провидения
и стал говорить следующее:
- Мой учитель, давно уже покойный профессор Бруевич, рассказывал, что в
былые, дореволюционные еще времена самыми блестящими кавалерами на балах
считались, наряду с гусарами, путейские и горные инженеры. Людей, преданных
геологии, подобный факт, может быть, порадует еще и сегодня...
Далее я говорил о том, что за минувшее десятилетие профессия геолога
претерпела странную на первый взгляд метаморфозу, незаметно, но довольно
ощутимо уступив в престижности целому ряду других человеческих занятий.
Список котирующихся среди молодых людей профессий ныне может быть различным
по величине - это зависит от того, кто сколько вместит их на свой вкус в
диапазоне от "А" до "Я", скажем, от археологии до ядерной физики. И есть
большая доля вероятности, что во многих случаях геология окажется за бортом
этого списка. Почему так произошло? И что ожидает ее, эту, наверно, самую
земную из земных наук? А ведь когда-то она была столь притягательной для
многих поколений молодых людей...
- Оставив пока в стороне производственную и научную стороны вопроса, -
продолжал я, - спросим себя: что же давала геология как профессия человеку,
занятому ею? Как она формировала его физически, нравственно и умственно?
По возможности проще я объяснил своим юным слушателям, что в истории
изучения недр нашей страны существует целая эпоха, которая может быть
охарактеризована, обобщенно говоря, двумя основными моментами: во-первых,
планомерная и последовательная геологическая съемка всей территории СССР в