"Патрик Модиано. Утраченный мир" - читать интересную книгу автора

- Как вам угодно.
Он был явно сбит с толку тем, что я так свободно говорю по-французски.
- Вам пришла удачная мысль назначить мне встречу в Париже, - сказал я.
- Вас это не слишком затруднило?
- Ничуть.
- Мое издательство часто посылает меня в Париж. Мы переводим много
французских книг.
- Я благодарен вам, что могу говорить с вами по-французски.
Наклонившись ко мне, он мягко сказал:
- Что вы, месье Гайз, не стоит благодарности... Французский язык так
прекрасен...
Музыка умолкла. За большим столом у входа в ресторан расположилась
группа японцев - провозгласив какой-то тост, они, стоя, один за другим
резким движением поднимали бокалы шампанского. В очках, приземистые,
бритоголовые, они казались людьми другой породы, чем Тацукэ.
- Японцы питают слабость к Парижу, - сказал он задумчиво, выбивая
мундштук о край пепельницы. - Представьте, месье Гайз, в ту пору, когда я
здесь жил, я был женат на очаровательной парижанке. Владелице
косметического салона... К сожалению, мне пришлось возвратиться в Японию,
а она не захотела поехать со мной... Я так больше ее и не видел. Теперь
она живет где-нибудь там, среди всех этих огней...
Он наклонил голову и сквозь оконное стекло устремил взгляд на Париж,
почти весь правый берег которого лежал перед нами как на ладони; рядом на
треножнике была укреплена подзорная труба, из тех, что устанавливают в
местах, посещаемых туристами, только, чтобы посмотреть в нее, не было
необходимости бросать в прорезь монету. Тацукэ прильнул глазом к окуляру и
стал переводить трубу из стороны в сторону. Он то старался круговым
движением охватить широкую панораму, то перемещал объектив миллиметр за
миллиметром, то вдруг надолго останавливал его, устремив взгляд в какую-то
точку. Что он искал? Свою жену? У меня не было нужды в подзорной трубе.
Мне довольно нескольких ориентиров - Эйфелевой башни, собора Сакре-Кер,
Сены, - и перед моим мысленным взором встает переплетение знакомых улиц и
знакомые фасады.
- Взгляните, месье Гайз...
Он пододвинул ко мне треножник. Теперь и я прижался глазом к окуляру.
Никогда в жизни не приходилось мне смотреть в такую мощную подзорную
трубу. Я задержал взгляд на площади Перер - мне были видны не только
головы клиентов, сидевших за столиками на террасе кафе, но даже собачонка,
застывшая на обочине тротуара. Потом я нацелил трубу на авеню Ваграм.
Вдруг удастся разглядеть на улице Труайон увитую плющом галерею на крыше
отеля, в котором я когда-то жил. Но нет. От площади Терн до площади Звезды
авеню Ваграм так ярко переливалась огнями, что все вокруг по контрасту
тонуло в темноте.
- Глядя в эту трубу, так и бродил бы часами по Парижу. Не правда ли,
месье Гайз?
Теперь в зале ресторана, кроме нас, не осталось ни души. Отстранив
подзорную трубу, я стал смотреть на Париж через оконное стекло. Город
показался мне вдруг таким же далеким, словно какая-нибудь планета,
наблюдаемая из обсерватории. Внизу были огни, шум города, духота июльской
ночи - а здесь у меня зуб на зуб не попадал от слишком прохладной струи