"Патрик Модиано. Утраченный мир" - читать интересную книгу автора

кондиционера, здесь царили тишина и полумрак и слышно было только, как
Тацукэ тихонько выбивает о край пепельницы свой мундштук.
- Медам, месье, мы пролетаем над Парижем...
Он произнес эту фразу голосом стюарда, но лицо его сохраняло при этом
удивившее меня печальное выражение.
- А теперь, месье Гайз, поговорим о делах...
Из кожаной папки, стоявшей у ножки его кресла, он извлек ворох каких-то
бумаг.
- Вот контракты, которые вы должны подписать... Текст на японском и
английский перевод... Впрочем, вы уже знакомы с содержанием документов...
Можете подписать их, не читая...
Речь шла о трех различных сделках: о покупке права на издание
"Джарвиса" в виде серии комиксов, на телевизионный сериал и, наконец, на
выпуск игрушек, костюмов и различных сувениров с использованием некоторых
эпизодов "Джарвиса" для универсамов "Кимихира" в Токио.
- Честно говоря, месье Гайз, я не совсем понимаю, почему мои
соотечественники в Японии увлекаются вашими книгами...
- Я тоже.
Он вложил мне в руки платиновое перо. Я поставил свою подпись на каждой
странице контракта. Потом он протянул мне бледно-голубой чек с розовым
готическим шрифтом.
- Возьмите, - сказал он. - За эти три сделки мне удалось выговорить для
вас восемьдесят тысяч фунтов аванса.
Я рассеянно сложил чек вдвое. Он сунул бумаги обратно в папку, рывком
задвинул молнию.
- Все в порядке, месье Гайз... Вы удовлетворены?
- Вы, наверно, считаете, что мои произведения - литература весьма
дурного сорта.
- Это не литература, месье Гайз. Это нечто иное.
- Совершенно с вами согласен.
- В самом деле?
- Когда я двадцать лет назад начал серию "Джарвисов", я вовсе не
задумывался над тем, какие книги я буду делать, хорошие или плохие,
главное было заняться делом. Наверстать время.
- Стыдиться вам нечего, месье Гайз. Вы идете по стопам Питера Чейни и
Яна Флеминга.
Он протянул мне золотой портсигар с бриллиантовым запором.
- Благодарю вас. С тех пор как я начал писать, я не курю.
- Но откуда вы так хорошо знаете французский?
- Я родился во Франции и жил здесь до двадцати лет. Потом мне пришлось
покинуть Францию, и я начал писать на английском.
- А вам не трудно писать по-английски?
- Нет. Я хорошо знал язык. Моя мать была англичанка. Она с давних пор
жила в Париже. Была танцовщицей в мюзик-холлах.
- Ваша мать была... girl? [здесь: танцовщица мюзик-холла (англ.)]
- Да. И притом одной из самых хорошеньких парижских girls...
Он устремил на меня долгий взгляд - в нем была тревога и жалость.
- Я очень рад, что вы назначили мне встречу в моем родном городе, -
сказал я.
- Проще было послать вам по почте в Лондон контракты и чек...