"Патрик Модиано. Вилла "Грусть"" - читать интересную книгу автора

слишком увлечены игрой в канасту и болтовней. Он все стоял, сдвинув брови,
приоткрыв рот, делая над собой невероятное усилие, чтобы заговорить. А
может, просто его тошнило и должно было вырвать? Он наклонил голову, он
почти задыхался. Через некоторое время он все-таки овладел собой,
успокоился и глухо проговорил:
- Вы уезжаете как раз вовремя. До свидания.
И протянул мне руку. На нем был плотный твидовый пиджак и бежевые брюки
с отворотами. Мне очень нравились его сероватые замшевые ботинки на
толстых темных подошвах. Я был уверен, что когда-то, лет десять назад, уже
встречал его, еще задолго до моего пребывания в "Липах". И внезапно... Ну
да, конечно, это же те самые ботинки, и я жму руку тому самому человеку,
который так волновал мое воображение в детстве. Он всегда приходил в
Тюильри по четвергам и воскресеньям с игрушечным плотиком (точной копией
"Кон-Тики") и спускал его на воду, а потом смотрел, как он плывет,
переходя с места на место, отталкивая его тросточкой от береговых камней,
поправляя парус или мачту. Иногда его обступали дети и даже взрослые, а он
недоверчиво косился на них, боясь насмешек. И на все вопросы бормотал себе
под нос, ласково поглаживая игрушку: "Да-да, сделать "Кон-Тики" из
бальсовых бревен нелегко, на это нужно много времени..." Ровно в семь
часов вечера он вылавливал плот и, сидя на скамейке, вытирал махровым
полотенцем. Я видел, как он направляется к улице Риволи с плотиком под
мышкой. Позднее я часто вспоминал его растворяющийся в сумерках силуэт.
Может, напомнить ему об этом? А вдруг "Кон-Тики" сломался? И я ответил
просто: "До свидания!" Взял два чемодана и медленно пошел по саду. Он
молча следовал за мной. Ивонна сидела на крыле автомобиля, Мейнт у руля,
закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья. Я поставил чемоданы в багажник.
Человек с собачьими глазами жадно следил за каждым моим движением. На
обратном пути он обогнал меня и все время оглядывался, проверяя, здесь ли
я. Сказав: "Позвольте-ка!", он резко поднял мой последний чемодан. Самый
тяжелый. С телефонными справочниками. Он то и дело опускал чемодан на
землю и отдыхал. Но стоило мне самому взяться за ручку, он говорил:
"Умоляю, позвольте мне..."
И уложить чемодан на заднее сиденье ему хотелось самому. Ему это
удалось с трудом. Он стоял с дрожащими руками и побагровевшим лицом, в эту
минуту очень похожий на спаниеля, совсем не обращая внимания на Ивонну с
Мейнтом.
- Я вот что хотел сказать, - пробормотал он. - Удачи вам!
Машина тихонько тронулась. Вот-вот мы исчезнем за поворотом. Я
оглянулся. Он стоял посреди дороги, под фонарем, освещавшим его плотный
твидовый пиджак, замшевые ботинки и бежевые брюки с отворотами. Не было
только плотика под мышкой. У каждого в жизни есть такой неизменный
таинственный часовой, отмечающий поворотные моменты судьбы.



6


В "Эрмитаже" у нее, кроме спальни, была еще и гостиная. Там стояло три
кресла с набивными узорами, круглый стол красного дерева и диван. Стены