"Ева Модиньяни. Женщины его жизни" - читать интересную книгу автора

пережидал бурю, многие города были уничтожены бомбежками. Он коротал дни,
охотясь в сопровождении Калоджеро Косты, найденыша, пригретого им из
христианского милосердия, которого накоротке называл Кало. По вечерам в
голубом салоне на первом этаже собирались гости: доктор Танино Наше,
аптекарь Доменико Викари и Лучано Инсолья, профессор литературы из Энны. Они
играли в рамс и беседовали.
- Дорогой барон, - говорил доктор, - бароны Фарра голодают. "Друзья
друзей" [34] экспроприировали их последнее имение: четыреста двадцать шесть
трупов.
- Вам повезло, ваша светлость, - вмешался аптекарь. - Ваши крестьяне
порой забывают платить пошлину натурой и деньгами, но относятся к вам с
уважением.
- Доктор [35] Викари, - уточнил барон, - крестьяне меня уважают, потому
что я больше времени провел в деревне, чем в городе. Другие же стали вилять
хвостом перед властями. Многие разорились, расточив впустую свои капиталы.
Путешествия, женщины, кареты, карты. Мы, ничуть не смущаясь, рассказываем
анекдот о дворянине, который поджег купюру в тысячу лир, чтобы помочь
приятелю собрать рассыпанную мелочь.
- Прелестно! - смеялся доктор Наше.
- Преступно! - Джузеппе Сайева гневно стучал кулаком по столу. -
Поистине криминальный идиотизм.
- Извините, - оправдывался врач. - Я имел в виду эпизод сам по себе.
Конечно, если рассматривать его в должном свете, это совсем другое дело.
- Многие поколения уже не помнят ни цвета, ни запаха нашей земли. -
Барон брал карту, поместив ее в веер тех, что держал в руке, и сбрасывал
другую. - Пусть в земле копается Мастер дон Джезуальдо [36], пока сами они в
городе лижут задницу мафии и фашистам. Это добром не кончится.
- Мой ход, - говорил профессор Инсолья, упорно не желавший принимать
участие в политической дискуссии и высказывать свое мнение о войне. - У меня
три без одной.
- А у меня партия, - неожиданно объявлял барон, выкладывая карты на
стол.
В этот момент в салоне обычно появлялась принцесса Изгро. Следом за ней
Аннина вносила поднос с горячим мандариновым пуншем или прохладным лимонным
шербетом, в зависимости от времени года.
Принцессе было уже за сорок, но она была полна кокетства и носила
платья со смелым вырезом, открывая все еще привлекательную грудь. Мужчины
поднимались и приветствовали ее, почтительно целуя руку. Барон пользовался
случаем задержать взгляд на откровенном декольте, принцесса была от этого в
восторге.
Аннина скромно удалялась, а она оставалась поболтать с мужчинами.
Присутствие женщины в мужском обществе на Сицилии, долго жившей под
мавританским владычеством и все еще хранившей традиции Средневековья, могло
бы показаться скандальным, если бы речь шла о любой другой женщине, но
обладавшая современными взглядами и лишенная предрассудков принцесса Изгро
ди Монте-Фальконе сумела стать приятным исключением из общего правила. В
конце концов регулярное вторжение женского начала превратилось в милую
привычку, и вечер считался бы незавершенным, не почти она его своим любезным
присутствием.
В этот вечер, как всегда, попрощавшись с друзьями, Джузеппе Сайева