"Леонид Могилев. Был тот странный предутренний свет " - читать интересную книгу автора

Леонид Иннокентьевич Могилев

Был тот странный предутренний свет

Был тот странный предутренний свет. Когда просыпаешься от того, что
кто-то есть в комнате... Этот свет просочился сквозь занавес, спрятался в
углу комнаты, будто бестелесный призрачный пес. Пес, состоящий только из
предутреннего света. Он где-то здесь, рядом, и на стенах есть его знак. "Я
здесь,- говорит он,- я вернулся".
Это мой дом. Здесь я прожил всю свою жизнь. Не помню сколько. Имени
своего я тоже не помню. Можно встать, открыть ящик стола, достать паспорт и
узнать про себя все, в пределах дозволенного. Там же можно прочесть и то,
как зовут ту, что лежит рядом, лицом к стене и не знает, что пришел
предутренний свет.
Я встаю и раздвигаю занавес. Потом раскрываю рамы. А там, снаружи,
стены каменного сосуда, что именуется внутренним двором. Если поднять
голову, то увидишь небо в нездешних промывах и край сосуда. Его горловое
разрешение. И законы предутренней перспективы таковы, что ощущаешь себя на
дне этого кувшина. Мне холодно. Я закрываю окно и иду на кухню. А там
наполняю кофейник утренней влагой и чиркаю спичкой. У домашнего очага пламя
четырехглаво, но сейчас мне нужна только одна горелка.
Это почти образцовая кухня. Здесь есть все, что нужно. Все под рукой и
все сияет. Но есть здесь и кое-что еще. Это старая алюминиевая кружка. Во
вмятинах и с надписью на дне. Она жжет мне пальцы, эта горячая кружка, когда
я возвращаюсь с ней в комнату.
"Если летают рои, предаваясь без толку играм,
соты свои позабыв, покои прохладные бросив,
их неустойчивый дух отврати от забав
Бесполезных".
- Чего же ты не просыпаешься? Лежишь лицом к стене так давно, что уже
забыл я, как ты там оказалась. Лежи. А я тем временем выберу рубашку. У меня
их ровно двенадцать. И когда одна из них состарится, я тут же куплю другую.
У меня двенадцать рубашек и три костюма, не считая другой полезной и
разнообразной одежды. С костюмами я конечно не дотянул. Их должно быть
шесть. Ну, хотя бы четыре. Но так сложились обстоятельства. Я надеваю
совершенно замечательную рубашку. Я ее надеваю чрезвычайно редко. Как, между
прочим, и вот этот костюм-тройку. Я принципиально против галстука, но
приходится отыскать его и вспомнить, как он завязывается. И в половине
пятого утра я покидаю свое жилище тихо и неотвратимо.
Я иду посредине улицы. Город пуст. По объездным магистралям круглые
сутки что-то перевозят. А здесь никого. Но на стоянке такси обнаруживается
одна завалящая машина.
-В лес.
- Кто в лес, кто по дрова. Где-то я тебя видел. Ты в "Якоре" вчера не
гулял?
- Гулял,- говорю я, хотя это и не так. Но таксист рад и вспоминает, как
там все происходило. Только непонятно, если он таким образом гулял в
"Якоре", то как сейчас мог оказаться за баранкой.
- А с той черненькой получилось?- уже по-братски спрашивает он.
- Получилось,- отвечая, поглядываю я по сторонам. Но тем временем мы