"Патриция Мойес. Специальный парижский выпуск [D]" - читать интересную книгу авторателефона-автомата. Он отыскал в телефонной книге нужный ему номер. Сперва
никто не отвечал. Затем хриплый голос спросил: - Что нужно? - Мистер Уэлш? Это инспектор Тиббет. - Ну и что? Нашли время звонить. По-моему, мы вчера достаточно наговорились. - Нет, с вами у меня все разговоры еще впереди, - весело отозвался Генри. - Могу я сейчас приехать? - Черта с два. Я до смерти устал. - Я ведь могу и насильно навязать вам свое общество, - произнес Генри. - Но надеюсь, до этого не дойдет. Мы оба хотим выяснить, кто убил Элен, не так ли? А с каждой потерянной минутой след остывает... - Ну хорошо, приезжайте. Дорогу знаете? - Найду, - ответил Генри. - Буду у вас через полчаса. Он предупредил Эмми, что задержится, и сел в машину. Оказалось, что Патрик живет, в красивом, но несколько ветхом георгианского стиля доме на площади рядом с Эссекс-стрит. Повальное нашествие в этот район художников и интеллектуалов способствовало обилию выкрашенных в яркие цвета входных дверей и оконных рам, но в целом все вокруг выглядело запущенным и убогим. Не оказался исключением и дом, в котором жил Патрик Уэлш. Входная дверь была не заперта. Следуя указаниям Патрика, Генри поднялся по шаткой лестнице на второй этаж и очутился перед дверью, недавно окрашенной в грязно-черный цвет. К двери была прикреплена белая карточка с одним лишь словом, написанным чернилами: "Уэлш". Генри взялся за медный дверной молоток, сделанный в виде сжатого кулака, и Патрик Уэлш пригласил его: - Входите, приятель. Прошу. В красной пижаме, черном махровом халате и старых шлепанцах из верблюжьей шерсти Патрик выглядел еще более грузным и неуклюжим. Он провел Генри в квартиру, которая представляла собой огромную студию. "Вот как они живут, художники", - подумал Генри. Комната была на редкость неопрятна, но даже беспорядок выглядел красиво. Бронзовые флорентийские статуэтки теснили деревянные африканские фигурки и керамические перуанские. На простом массивном дубовом столе сдвинуты в сторону книги и рисунки и поставлен каменный кувшин с одной-единственной золотистой хризантемой. У окна на мольберте смелый стилизованный набросок цветка. На стенах несколько рисунков чернилами и тушью, очевидно, работы самого Патрика. Сверкающая яркими красками маленькая византийская икона, а рядом рекламный плакат. Все как будто в беспорядке, а впечатление цельное; оригинальный вкус хозяина объединял все эти разнородные предметы. - Хотите выпить? - спросил Патрик и щедрой рукой налил в высокие стаканы ирландского виски. Одним глотком он осушил свой стакан, снова его наполнил и повернулся к Генри. - Слушаю? - Элен звонила вам вечером в тот последний день? - спросил Генри. Патрик свирепо глянул на него. - Допустим. А разве это запрещено законом? - Нет. Но почему вы раньше этого не сказали? - А вы не спрашивали. Вы спросили, видел ли я ее, и я ответил, нет, не видел. |
|
|