"Владимир Моисеев. Творчество душевнобольных кошек" - читать интересную книгу автора

сенсациях человека, что вы, Килгор, наделены замечательной способностью
попадать в неприятные ситуации. И проистекает это, якобы, от присущей вам
постоянной готовности бороться со злом в любых его проявлениях. Мне и раньше
говорили, что вы большой поклонник этой романтической идеи. В наше время это
весьма необычно. Я немедленно заинтересовался вами. Каждому известно, что
неприятные ситуации, случающиеся с кем-то посторонним, - самый лакомый кусок
для потребителя утренних газет, озабоченного недостатком адреналина в крови.
Перед такой приманкой устоять невозможно. Хочу стать вашим биографом,
Килгор. Можно? Согласитесь, что репортеру трудно придумать лучший повод
заявить о себе.
- Я, значит, буду попадать в истории, а вы эти истории станете освещать
на страницах своей газеты?
- Именно! Горжусь, что эта простая мысль пришла мне в голову первому.
Разрешите хотя бы изредка видеться с вами в этом баре. Так, без повода...
Вот как сегодня: пара коктейлей, безответственный треп, не более того.
Никаких обязательств, естественно. Очень хочется оказаться рядом с вами,
когда начнется действительно что-то важное. Вы не против?
- Запретить не могу.
Я не смог отказать Герберту в подобной малости (не знаю, услуга ли
это), как не отказывал бы без нужды никому другому. Конечно, у каждого
человека есть тайны, которые он не хотел бы обсуждать даже с самым близким
другом, тем более с подающим надежды журналистом. Но я был уверен, что без
труда смогу обходить опасные темы.
Герберт явно думал иначе.
- Спасибо, Килгор. Нельзя ли для начала задать несколько вопросов о
захвате самолета в Гватемале?
Я рассмеялся. Почему-то мне показалось, что Герберт не сможет меня
удивить. А вот на тебе! Молодой человек свое дело знал на удивление хорошо.
Действительно, пять лет назад я оказался в числе тридцати двух пассажиров,
захваченных в заложники одной малоизвестной международной террористической
организацией. И это была как раз та самая тема, которую я бы не стал
обсуждать даже с Николасом Райтом, а ближе друга, чем он, у меня никогда не
было. Не понимаю, зачем Герберту понадобилось вытаскивать на свет этот давно
отработанный материал?
- Нет, мистер Мэтьюз, - сказал я, игриво подмигнув. - Я не буду
обсуждать с вами гватемальские приключения.
- Но почему?
- Не желаю. Почему бы нам не вернуться к обсуждению ситуации в джутовой
индустрии?

*

Знакомый психоаналитик утверждал, что одной фразой можно испортить
человеку настроение и выбить его из колеи на целый день. Не могу сказать,
что мистеру Мэтьюзу удалось что-то подобное. Но мне не понравилось, когда
меня, как нашкодившего котенка, тычут мордочкой в совершенное безобразие. У
каждого, повторяю, у каждого человека в жизни случаются "черные" дни,
вспоминать которые безумно стыдно. Моя попытка поучаствовать в "борьбе добра
со злом" во время захвата заложников в Гватемале - как раз из этого числа.
Выводы я сделал. Больше я на такие штучки не попадусь. Никакой "борьбы добра