"Антонио Муньос Молина. Польский всадник " - читать интересную книгу автора

отвращением снимать ее с лица и рук, когда он приступил к внимательному
визуальному осмотру того, что назвал в своем отчете местом преступления - не
столько из уверенности, что оно действительно произошло, сколько из
нежелания повторять всего лишь через четыре строчки выражение "место
происшествия".
В его мемуарах перечислены имена свидетелей, спустившихся с ним в
подвал, где была обнаружена нетленная женщина: врач дон Меркурио и его кучер
Хулиан, судебный врач Галиндо, Мединилья, судебный секретарь, возглавивший
впоследствии влиятельное управление и ставший представителем от профсоюзов в
кортесах караульный Мурсьяно, упрямая смотрительница и, наконец, Рамиро
Портретист и его помощник Матиас (он был глухонемым, с тех пор как провел
целый день под обломками дома, разрушенного снарядом). Словно в насмешку над
инспектором, едва появился дон Меркурио, которого, кстати, никто не звал,
все единодушно склонились перед его авторитетом, а Флоренсио Переса
перестали замечать, будто его вовсе не существовало и он не являлся в этот
момент представителем власти в Доме с башнями.
- Мы имеем дело с уникальным случаем мумификации, - сказал судебный
врач, когда смотрительница закрыла входную дверь и голоса женщин зазвучали
приглушенно, как воркование голубей.
- Не думаю, чтобы это было более уникальным, чем я сам, - заметил дон
Меркурио, стоявший рядом с инспектором, словно не замечая его и рассеянно
разглядывая мраморные колонны и ветхие арки внутри двора. - В мои годы уж в
мумиях я разбираюсь лучше, чем в чем бы то ни было.
- По ее одежде я могу заключить, что она была замурована шестьдесят или
семьдесят лет назад. - В самых безнадежных случаях инспектор Флоренсио Перес
старался восстановить свой шаткий авторитет решительными заявлениями.
- Шестьдесят лет! - вскричала смотрительница, будто порицая
богохульство, и угрожающе зазвенела связкой ключей. - Скорее уж шестьдесят
веков, с тех пор как построили дом. Наверное, она была пленницей мавров...
- Не говорите глупостей, сеньора. - Мединилья, судебный секретарь,
служивший также осведомителем тайной полиции, помахал перед носом
смотрительницы раскрытой тетрадью и авторучкой. - Я здесь все записываю, а
потом это будет фигурировать в следствии.

Они шли, обходя разрушенные статуи и кучи обломков, заросшие мальвой и
ладанником, и когда приблизились к перекрытому сводом проему под большой
лестницей с мраморными ступеньками, их шаги и голоса стали отдаваться эхом,
как склепе.
- Осторожнее на ступеньках, - сказала смотрительница, - они очень
ненадежные.
Первым стал спускаться инспектор, державший большой фонарь с
хромированными каннелюрами, и уже никто не разговаривал, даже
смотрительница, во время переходов по подвалам и коридорам, ведшим в другие
точно такие же подвалы, заставленные огромной, как катафалки, мебелью и
гнилыми каркасами барочных экипажей. Когда фонарь осветил нишу, полностью
разобранную каменщиком, смотрительница торопливо набожно перекрестилась и
все, за исключением дона Меркурио, остановились на некотором расстоянии,
глядя на тени, отбрасываемые на стены диском света, среди которых, как
восковая фигура в церковной нише, с величием египетской статуи неизвестного
культа, в платье, модном в период Второй империи, сложив на коленях руки и