"Ирина Монахова. Бог и человек: путь навстречу " - читать интересную книгу автора

основном, смысл, а не в содержании Его разговора.
Равнодушие и холодность Его относятся не ко всему человеку в общем и
целом, а только к подробностям его земной жизни, то есть ко всему земному в
его существовании - ко всему, что в его жизни есть земного (для кого-то это
вообще все, что есть). Словом, очень большая часть всего земного
существования человека, к которой относятся Его равнодушие и холодность.
Если совсем точно, то это вся земная жизнь, за исключением только того, что
выходит за ее рамки и принадлежит не только ей - то есть души.
Получается, что и весь разговор, произошедший между Ним и двумя людьми,
относящийся именно к земным подробностям, произошел специально для того,
чтобы продемонстрировать Его отношение к этим земным подробностям - полное
безразличие. Оно выражается и в Его ответе, по смыслу слов одобрительном, но
по тону - совершенно безразличном и каком-то отстраненном, и во взгляде Его
на людей, и в Нем Самом, во всем Его существе.
И не только разговор, но в какой-то степени и само присутствие людей,
земных, с видимыми и рассказываемыми земными подробностями их жизни - только
объект для демонстрации Его совершенно равнодушного и прохладного отношения
к ним (подробностям). Причем эти безразличие и холодность, как и все другие
Его свойства, имеют нечеловеческие масштабы и нечеловеческую силу. И ни с
чем земным невозможно их сравнить - если только с равнодушием и холодностью,
опять же - по отношению к человеку, всей природы, всего мироздания. Даже
сама земная жизнь не может достичь такого размаха, таких масштабов, какие
свойственны Его равнодушию к ней.
Довольно неожиданный поворот сюжета - если видеть в этой информации
некий внутренний сюжет. Его (Его!) равнодушие и холодность, да еще в такой
максимальной степени - к человеку, к людям. Поверить в это, смириться с
этим, перестать удивляться этому очень трудно, даже увидев это собственными
глазами.
Почему-то, несмотря на всю очевидность, все равно хотелось бы, чтобы
это было не так - видимо, все-таки земное сознание притягивает к земле. Но
это так. Хотя и неожиданно, и непривычно, и не столь благообразно, как
хотелось бы. И естественная реакция - свой собственный холодок - от
неожиданности, необъяснимости и невмещаемости непостижимого ни в какие
по-земному понимаемые рамки.

* * *
Его равнодушие к земным подробностям жизни людей, даже при его
максимальной степени, все-таки имеет очень мягкий характер, может быть,
потому что существует (во всяком случае, является людям) одновременно с
любовью к ним - в такой же степени. Поэтому равнодушие и холодность не
делают Его чужим и далеким, но, скорее, - несерьезным. То, что в земном
контексте называется: юмор, насмешка, ирония. Поэтому Его отношение так и
неожиданно, что у самого человека неискоренимо (в крови) отношение к земным
подробностям своей жизни, наоборот, максимально серьезное, иначе он не был
бы человеком. Находясь в самой этой жизни и являясь ее частью, невозможно
относиться к ней несерьезно.
И даже Христос в своей земной жизни вроде бы не проявлял таких качеств,
как юмор, ирония, несерьезность. Но здесь, в данном случае, эти качества
придают всему Его облику некий оттенок несерьезности (односторонней,
впрочем, несерьезности - не в отношении людей к Нему, а в отношении Его к