"Ирина Монахова. Бог и человек: путь навстречу " - читать интересную книгу автора

людям), каким-то непостижимым образом сочетающейся со всем тем величием,
которое все равно остается при Нем и также в максимальной степени.
Как Его видимое величие, так и эта несерьезность - довольно непривычная
черта Его облика. И этим Он тоже не похож на Себя, бывшего в пределах своей
земной жизни.
Почему? Наверное, вполне объяснить невозможно. Хотя некоторые
объяснения вроде бы лежат на поверхности. Слишком велика разница между тем
земным миром, в котором Он жил (и вообще земным миром), и тем миром, где Он
сейчас. Слишком чужим Он был земному миру - со всеми вытекающими отсюда
последствиями. То есть помимо тяжелой ноши своего предназначения, своего
креста, была еще и просто тяжесть существования в чуждом мире. Как-то не до
юмора в такой ситуации. Слишком много сразу тяжести и несовместимости с
окружающим, несмотря на всю Его любовь к людям.
В Его современном состоянии, точнее - за рамками Его земной жизни - из
всего этого осталась только любовь к людям. А любовь - это Его стихия и Его
сущность, так же как и стихия всего другого мира.

* * *
Явление Его равнодушия и холодности к земным подробностям жизни
человека имеет смысл, конечно, не само по себе и не для произведения эффекта
непонятности и неожиданности. Так же как и вся информация меньше всего имеет
целью удивить, озадачить. Скорее, наоборот - объяснить и, по мере
возможности, быть понятой. И смысл этот как бы служебный - для того, чтобы
было понятно что-то другое и, может быть, главное во всей информации.
Удивление и непонимание должны как бы "разбудить", растормошить вечно
успокоенное (или стремящееся к успокоенности) понятие о Боге, о Его
отношении к человеку и требованиях к нему. В какой-то степени, в силу своей
сложности и противоречивости, такую же задачу выполняет и Евангелие.
"Проснувшись", можно обрести совсем другие возможности и способности
понимать то, что действительно существует, а не только то, что содержится в
собственных представлениях.
Наверное, для того, чтобы произошло такое "пробуждение", нужен довольно
сильный толчок - что-то такое, чего не заметить невозможно. Обычно человек
так усиленно погружен в земные подробности своей жизни и так уверен, что они
не только его самого интересуют, так уверен в предельной значимости не
только для себя этой стороны жизни, что наткнуться вдруг на столь полное и
непредставимое по масштабам безразличие свыше ко всему этому его
драгоценному "хозяйству" - означает именно такой толчок, от которого
"проснуться" можно надолго, если не навсегда.
А "проснувшись", наткнувшись на ледяную стену полного равнодушия вместо
столь же полного участия, естественно отпрянуть от этой стены и попытаться
найти что-то лучшее в другом направлении. Что как раз и требуется в данной
ситуации. Потому что единственное "другое" направление здесь может быть лишь
то, что не входит в область земной жизни или не только в эту область, а
именно - душа. К ней, видимо, (больше не к чему) в результате столь
драматического столкновения с ледяной стеной должно обратиться внимание
человека, отвлеченное от земных подробностей его существования. И так
трудно, наверное, произойти этому обращению и отвлечению, что понадобился
столь жесткий способ.
Такова своего рода "внутренняя драматургия" данной ситуации и данной