"Анастасия Монастырская. Этюд в багровых штанах" - читать интересную книгу автора

поняла: он уверен, что Анна погибла из-за меня. Пусть я ее и пальцем не
тронула, но ведь могла, теоретически?! Могла же... И о чем это мы с ней так
долго говорили? Косточки муженьку и любовничку перемывали? Так-так...
Значит, за спиной смеемся, а как беда пришла, на шею бросаемся: Федя,
родненький, спаси. Он - герой. Хоть одну, да спас. А мы ему косточки...
Мой спаситель собирал вещи. Я также молча наблюдала за ним, свернувшись
калачиком в уголке дивана. В чемодан летели носки, трусы, бритвенные
принадлежности, тапочки и рубашки, в меня - умные и правильные слова. Как ни
крути, погибла его жена, пусть и без пяти минут бывшая. Жалко? Жалко! Ко
всему прочему любовницу (без пяти минут будущую жену) обвинили в убийстве.
Жалко? Еще как жалко! Что остается настоящему мужчине? Уйти! Идеальное
решение. Он уйдет, и любовный треугольник превратился в параллельные линии,
которые, как известно, не пересекаются. Ни вашим, ни нашим. Впрочем, и
треугольника как такового не было: мы с Анной встретились один раз в жизни,
поговорили и разошлись. Мне она понравилась. Я ей, судя по всему, тоже. В
чем проблема? Проблема в стереотипе. Никто не поверит, что жена и любовница
могут друг другу искренне симпатизировать и что муж и любовник способен
довести ситуацию до подобного абсурда. Вот если бы Аня мне вцепилась в
волосы, а я, к примеру, расцарапала ей лицо, то тогда и вопросов бы не
возникло. Все правильно. Все так и должно быть. Теперь представим наш
вариант. Любовница, то есть я, неожиданно узнает о существовании жены. Идет
с женой в кафе и о чем-то с ней беседует. Затем жену убивают. Кто виноват?
Тут и к гадалке не ходи - все указывает на разлучницу проклятую. Она и мужа
увела из семейного гнездышка, и жену грохнуть решила. Причем весьма удачно,
надо сказать. В смысле грохнуть. На мой резонный вопрос, зачем убивать жену
любовника, если он собрался с ней разводиться, у нашей доблестной милиции
нашелся ответ: чтоб не мешала. Видимо, к такой же версии постепенно пришел и
Федоров. Логика всегда была его сильным местом. Вот уж не думала, что у
наших отношений будет столь пошлый финал - синий носок в чемодане и "не надо
сцен, дорогая!".
Наконец-то, одна. Теперь можно выплакаться всласть и пожаловаться Гене
с жабиком на свои проблемы.
Господи, кто же знал, что после ухода сожителя будет так больно?!
И зачем ты, Господи, придумал зуб мудрости?!
Зачем женщине мудрость? Особенно такой, как я. Мне и со своим-то
умишком не справиться, а ты мне новую порцию IQ отдарил. Да еще бесплатно.
Так сказать, бонус от небесной канцелярии. Живи и радуйся! Ой-ой-ой! Больно!
Господи, хочу быть дурой! Чем тебя не устраивало число тридцать два? Зачем
мне тридцать третий зуб, твоя любимая цифра? Я разве о нем просила?
Мудрость прорывалась с неожиданной прытью: не прошло и пяти часов, как
язык ощутил ее ребристую поверхность. Белый клык и челюсти в одном флаконе.
Фильм ужасов. Нервных просим удалиться. Десна ныла и кровоточила, голова
кружилась, тело ломило. Судя по всему, летальный конец мне обеспечен.
Кривясь от боли и дурных предчувствий, я набрала номер неотложки.
- Ну? - спросила меня дама, зевнув в трубку.
- У меня зуб болит, - пожаловалась я и на всякий случай уточнила: -
Мудрости.
- Нашла чем удивить, - зевнула она. - Они у всех болят, когда лезут.
Годков-то тебе сколько?
- Тридцать.