"Анастасия Монастырская. Смерть навылет" - читать интересную книгу автора

помалкивать. А я думаю, что они развелись из-за меня. И моей болезни. Жить в
доме с такой "бомбой", значит, находиться в постоянном напряжении. И легче
возненавидеть этот источник, чем постараться приспособиться к
обстоятельствам.
15 января.
Самый сложный период для нашей уже тогда распавшейся семьи пришелся на
предвыборную гонку. Два штаба в одной семье - испытание не для слабонервных.
Особенно, если эти слабонервные принадлежат к разным партиям. Он - к
коммунистам. Она - к демократам. Или наоборот. Зачем мне такие подробности?
Тем более, они никогда со мной ничем не делились. "Ты должна произвести
впечатление, Варя. Не говори глупостей, Варя. Помолчи, Варя. Варвара,
заткнись!". Вот и все наше общение. Рядом с ними я всегда молчу, хотя иногда
мне кажется, что мы могли бы поговорить - не о политике, о нас и о том, что
с нами стало.
Метили в Госдуму, а попали в провинциальный ЗакС. Что, в общем, тоже
неплохо, хотя с довольствием московских депутатов и не сравнишь. Но на
безрыбье и питерский ЗакС сойдет.
На людях мы разыгрывали счастливую и дружную семью. Папа - надежен, как
скала, где приковали Прометея, правда, то и дело хватается за печень.
Правильно хватается - пить надо меньше. Мама - нежна и прелестна, словно
цветок душистых прерий на грязном снегу. И я - очаровательный, невинный
подросток, опасающийся мужчин. Последний факт СМИ раздули мгновенно. Да и
как иначе? Если интервью я соглашалась давать только женщинам, опасаясь
сорваться и отдаться любому из репортеров прямо в родительской гостиной.
Меня почти не выпускали из дома, а если и дозволяли, то только в
сопровождении телохранительницы. Несколько месяцев в окружении порнофильмов
и звукоизолированных стен. Вместо завтрака, обеда и ужина - таблетки. Через
месяц я уже не помнила, как меня зовут. Зверь, сидевший внутри меня,
царапался и кусался, грозя выскочить наружу.
Однажды так и произошло. Я скормила своей телохранительнице суточную
норму таблеток (любовь к хорошему кофе ее, в конечном счете, и сгубила) и
убежала из дома.
Навстречу неизвестности.

16 января.
Когда я вспоминаю тот страшный вечер, то думаю, могла бы я что-то
изменить? Наверное. Но случилось то, что случилось. И я попала в ИГРУ. У
Кольки своя история. Если бы он не признался в том, что тоже стал заложником
Джокера, то я бы ничего и не знала. Сколько у него таких, как мы? Сколько
сейчас в ИГРЕ?
Недавно прочитала в какой-то книжке по пиару, что мы живем в иллюзорном
мире, который создан массовой культурой. Этот мир не может обойтись без
постоянной эксплуатации одних и тех же стереотипов. Их условно можно
разделить на две категории: победил-проиграл (жизнь-смерть,
господство-подчинение, гений-посредственность, редкий-стандартный,
молодость-старость, богатый-бедный, свобода-несвобода и др.), а также
изменение-сохранение (мужчина-женщина, pro-et-contra). В свою очередь,
вечные стереотипы составляют основу архетипов, которыми оперирует все та же
массовая культура. Для нее особенно характерны два архетипа - образ-архетип
и сюжет-архетип. Есть, к примеру, образ звезды, преступника, жертвы. Есть