"Жанна Монтегю. Наваждение" - читать интересную книгу автора

были сухими - они оставались такими с того самого рокового утра, когда Джон
Энсон пожаловался на странные болезненные ощущения в правой руке. Нет, не
нужно беспокоиться, уверил он Кэтрин и стал собираться в свой обычный обход
прихожан, приказав Кларку приготовить коляску. И тут, идя по коридору к
дверям, он вдруг рухнул, как подрубленный дуб, не в силах ни говорить, ни
даже пошевелиться.
Сидя за завтраком в залитой солнечным светом столовой пасторского дома,
Кэтрин снова и снова переживала эти мгновенья, к которым возвращалась раз за
разом с того самого дня. Она отправила Кларка в деревню за доктором
Мортимером, который, осмотрев больного, покачал головой, отвел ее в сторонку
и сообщил, что у ее отца случился удар. Он, конечно, оставит ей ряд
рекомендаций, но, добавил он, пряча в складках морщинистого лица
сострадание, надежды очень мало.
Итак, ее отец, всегда такой энергичный, обречен на полную
неподвижность. Потянулись томительные часы дежурства возле постели больного,
призрачные надежды, связанные с едва заметными признаками улучшения, на
поверку всякий раз оказывавшимися иллюзией. Дни, неотлучно проводимые в
отцовской спальне, и ночи полусна-полубдения в кресле, придвинутом поближе к
камину. Однажды отец попытался что-то сказать, и по его подбородку потекла
струйка слюны. Она заботливо наклонилась и отерла дрожавший от напряжения
подбородок. Он попытался криво улыбнуться и наконец, ценой неимоверных
усилий, произнес:
- Отныне это не в твоих руках, дитя.
- Мисс, ваш чай остывает. - Голос миссис Даулинг, произносивший слова с
западным акцентом, вернул Кэтрин в настоящее.
Девушка кивнула, не желая выглядеть неблагодарной, и поднесла чашку к
губам. Миссис Даулинг не заслужила такого отношения, ведь эта вдова всецело
была предана викарию и его оставшейся без материнской опеки дочери с тех
самых пор, как они поселились в Риллингтоне, маленькой уютной деревушке на
склонах Мендипских гор. И сколько Кэтрин помнила себя, миссис Даулинг всегда
была рядом и заботилась о них.
Теперь этому пришел конец, подумала Кэтрин. Не будет службы в церкви,
не будет маленькой деревни, чьих простодушных обитателей наставлял ее отец
не только в делах духовных, но и зачастую в житейских. Некто преподобный
Уотсон вскоре приедет сюда со своим семейством. И дни Кэтрин в Риллингтоне
отныне сочтены.
Все еще колеблясь, она снова взглянула на письмо. Может быть, это
послание от епископа, уведомляющее о дне прибытия Уотсонов - и о ее
выселении? "Не желаю его читать", - подумала она вдруг, охваченная внезапным
гневом. Разве церковь потрудилась что-нибудь сделать для меня? Мой отец
положил жизнь на служение ее делу, и ради чего? Ради нищенской пенсии,
которая лишь способна обречь нас на жалкое прозябание без малейшей надежды
выбраться из нужды?
Викарий и его дочь, воспитанная и образованная, - хотя, пожалуй, слегка
эксцентричная. Она могла днями пропадать в горах, словно заправский бродяга,
всегда находила верный тон с теми отверженными, которых страсть к выпивке
заставляла тратить на алкоголь последние гроши, вместо того чтобы жертвовать
их на дела церкви. Поведение, никак не подходящее истинной леди, - и Кэтрин,
прекрасно это осознавая, немало развлекалась тем, что была постоянным
объектом для сплетен и фантазий местных кумушек, любивших собираться в