"Майкл Муркок. Дочь похитительницы снов (Хроники Эльрика из Мельнибонэ #5)" - читать интересную книгу автора

войны - и посулы человека, обещающего предотвратить ее. Гитлер
предотвратил гражданскую войну потому, что она была ему не нужна. Власть
досталась нацистам через голосование - и это произошло в стране, которая
имела самую демократическую в мире конституцию, во многих отношениях
превосходившую американскую.
Как только он пришел к власти, его противники оказались у него в
руках. Это происходило на наших глазах, но мы не могли ничего изменить.
Многие немцы отчаянно хотели стабильности и были готовы поддержать
нацистов, суливших возрождение и процветание страны. И потом, куда легче
пережить исчезновение соседа-еврея, чем пропажу своего родственника...
Таким вот образом большинство населения и примкнуло к наци - словом,
делом или молчанием, которое хуже крика, примкнуло, поступившись
собственной совестью, возненавидело себя и других, предпочло
самосохранение самоуважению, и немецкий народ перестал существовать,
превратился в рабов.
Современная диктатура заставляет людей раболепствовать как бы по
своей воле. Мы учимся скрывать отвращение к собственной трусости за
глянцевым фасадом напыщенных, пафосных речей, за рассуждениями о благих
намерениях, за отговорками о незнании и непричастности, чувствуем себя
невинными жертвами. А тех, кто отказывается подчиняться правилам
выживания, попросту убивают.
Я по-прежнему оставался противником всех и всяческих войн, однако
возобновил тренировки с мечом. По правде сказать, эти тренировки стали
чем-то большим, нежели просто способом приятно провести время. В них я
находил убежище, средство ускользнуть от окружающего мира и сохранить при
себе то немногое, что у меня еще оставалось моего. Чтобы работать с
Равенбрандом, требовалось особое умение: да, мой меч был прекрасно
отбалансирован и я мог вращать его одной рукой, но в поединках этот клинок
будто превращался в змею, становился удивительно гибким, как бы перетекая
из позиции в позицию в моей руке, и, что самое главное, начинал жить своей
жизнью.
Наточить лезвие на обыкновенном оселке было невозможно. Фон Аш
подарил мне особый оселок, инкрустированный алмазами; им я и пользовался -
достаточно редко, ибо Равенбранд практически не тупился.
Пожалуй, продолжатели Фрейда, столь усердно трудившиеся в
изнемогающей от хаоса стране, нашли бы что сказать о моей привязанности к
мечу, о моем нежелании расставаться с Равенбрандом. А я чувствовал, что
клинок питает меня энергией, что он дает мне силу жить, несмотря на все
ужасы, на все зверства нацистов.
Куда бы я ни шел, меч всегда был при мне. Местный умелец изготовил
для меня ружейный футляр, в котором я и носил Равенбранд; со стороны я,
могу предположить, выглядел этаким добропорядочным бюргером, собравшимся
на охоту или даже на рыбалку.
Что бы ни случилось с Беком, я для себя решил, что мы с мечом не
должны погибнуть. Не знаю, было ли у меча какое-либо.., э.., символическое
значение, олицетворял ли он собой что-нибудь; мне известно лишь, что наша
семья владела им добрую тысячу лет, что, по преданию, этот меч выковали
для Вотана, что именно он обратил в бегство сарацин при Ронсевале и повел
в атаку конницу Каролингов, что он сражался с берберами, защищал короля
при Гастингсе и служил саксам в Византии и на Востоке.