"Ги де Мопассан. Дочка Мартена" - читать интересную книгу автора

своей беспомощности, от нетерпения, от ярости при мысли о том, что она не
принадлежит ему всецело - так, словно она и он одно существо.
В деревне уже начали поговаривать о них. Считали женихом и невестой. Он
и в самом деле спросил ее как-то, хочет ли она быть его женой, и она
ответила: "Да".
Они ждали лишь случая, чтобы поговорить с родителями.
Но вот она вдруг перестала приходить на свидания. Он больше не видел ее
и во дворе, хотя подолгу бродил вокруг фермы. Ему удавалось взглянуть на нее
лишь в церкви, по воскресеньям. А в одно из воскресений, после проповеди,
кюре объявил с амвона об обручении Виктории-Аделаиды Мартен с
Жозефеном-Изидором Валленом.
Бенуа почувствовал, как у него похолодели руки, словно от них отлила
вся кровь. В ушах у него шумело, он ничего больше не слышал; придя в себя,
он заметил, что плачет, уткнувшись в молитвенник.
Целый месяц не выходил он из дому. Затем снова принялся за работу.
Но он не излечился, нет, он не переставал думать о дочке Мартена. Чтобы
не видеть даже деревьев, которые росли у нее во дворе, он избегал ходить
мимо ее дома и по два раза в день, утром и вечером, делал из-за этого
большой крюк.
Она была теперь замужем за Валленом, самым богатым фермером во всем
кантоне. Бенуа перестал разговаривать с ним, хотя они дружили с самого
детства.
Как-то вечером, проходя мимо мэрии, Бенуа узнал, что дочка Мартена
беременна. Это известие не только не огорчило его, но, напротив, даже
доставило ему некоторое облегчение. Теперь все кончено, по-настоящему
кончено. Это больше разъединило их, чем ее замужество. Право же, так лучше.
Шел месяц за месяцем. Иногда Бенуа видел, как она проходила по деревне
отяжелевшей поступью. Заметив его, она краснела, опускала голову и ускоряла
шаг. А он сворачивал в сторону, чтобы только не столкнуться с ней, не
встретиться взглядом.
И он с ужасом думал, что в любой день они могут очутиться лицом к лицу,
и ему поневоле придется заговорить с ней. Что он скажет ей теперь, после
всего того, что говорил прежде, держа ее руки и целуя волосы у висков? Он
все еще часто вспоминал их встречи где-нибудь на краю рва. Нехорошо было с
ее стороны поступить так после стольких обещаний.
Однако мало-помалу горечь уходила из его сердца. Оставалась только
грусть. И вот как-то раз он снова пошел своей прежней дорогой, мимо ее
фермы. Он издалека увидел крышу ее дома. Вот здесь, здесь она живет с
другим! Яблони стояли в цвету, петухи пели на навозной куче. В доме, как
видно, никого не было; все ушли в поле, на весенние работы. Он остановился у
забора и заглянул во двор. Возле конуры спала собака, трое телят один за
другим брели к луже. У ворот толстый индюк распустил хвост и важно
разгуливал, красуясь перед индюшками, словно оперный певец на сцене.
Бенуа прислонился к столбу и почувствовал, что ему снова хочется
плакать. Но вдруг из дома до него долетел крик, громкий крик о помощи. Он
растерялся и стал прислушиваться, судорожно вцепившись в перекладину забора.
Новый крик, протяжный, отчаянный, вонзился ему в уши, в сердце, в тело. Это
кричала она! Он бросился вперед, пробежал через лужайку, толкнул дверь и
увидел ее: бледная, как смерть, с блуждающим взглядом, она корчилась на полу
в родовых схватках.