"Ги де Мопассан. Убийца" - читать интересную книгу автора

полюбил только потому, что не встретил другой.
Маленькая кассирша была хитра и вскоре, сообразив, что можно извлечь
выгоду из этого простака, стала придумывать, как бы получше прибрать его к
рукам. Умнее всего было, конечно, женить его на себе.
Это ей удалось без труда
Стоит ли говорить вам, господа присяжные, что поведение этой особы
оказалось самым неподобающим и что замужество, вместо того чтобы обуздать
ее, наоборот, сделало ее еще бесстыднее.
В силу прирожденного женского коварства ей доставляло удовольствие
обманывать этого честного человека со всеми служащими конторы. Я утверждаю:
со всеми, - у нас есть письма, господа. Вскоре это стало притчей во языцех;
один лишь муж, как всегда бывает, оставался в неведении.
Наконец эта негодница из легко понятной корысти сумела соблазнить даже
сына хозяина, девятнадцатилетнего юношу, и вскоре приобрела пагубное влияние
на его душу и чувства. Господин Лангле, который до сих пор, по доброте
душевной, дружески относясь к подчиненному, смотрел на все сквозь пальцы,
имел все основания возмутиться, когда увидел сына в руках, точнее - в
объятиях этой опасной особы.
Он совершил ошибку, немедленно вызвав Лужера, чтобы все ему высказать в
порыве отцовского негодования.
Мне остается, господа, прочитать вам рассказ о преступлении, записанный
следователем со слов умирающего:
"Я только что узнал, что накануне мой сын подарил этой женщине десять
тысяч франков, и гнев пересилил во мне рассудок. Конечно, я никогда не
сомневался в честности Лужера, но иногда ослепление бывает опаснее порока.
Итак, я позвал его и объявил, что вынужден его уволить.
Он стоял передо мною, потрясенный, ничего не понимая. Потом он довольно
резким тоном попросил у меня объяснений.
Я отказался их дать, заметив, что причины отказа - интимного свойства.
Тогда ему пришло в голову, что я подозреваю его в нечестности, и, страшно
побледнев, он начал просить, настаивать, чтобы я объяснил ему, в чем дело.
Он разгорячился и позволил себе повысить голос.
Так как я по-прежнему молчал, он стал браниться, оскорблять меня и
пришел в такое исступление, что я уже опасался насилия.
После особенно обидного слова, уязвившего меня до глубины души, я
бросил ему всю правду в лицо.
Несколько секунд он стоял неподвижно и растерянно глядел на меня;
затем, схватив со стола длинные ножницы, которыми я обрезаю поля у деловых
бумаг, он кинулся на меня, занес руку, и я ощутил, как что-то вонзилось мне
в горло, хотя и не испытал боли".
Вот, господа присяжные, простой рассказ об этом убийстве. Что еще
сказать в защиту подсудимого? Имея все основания уважать свою первую жену,
он так же слепо уважал и вторую...

После короткого совещания обвиняемый был оправдан.

Примечания

Новелла напечатана в "Жиль Блас" 1 ноября 1887 года.