"Ги де Мопассан. Любовь" - читать интересную книгу автора

Довольно быстро добравшись до болота, мы свернули на проложенную меж
сухих камышей тропку, которая шла, углубляясь в этот низкорослый лес.
Мы задевали локтями длинные перепутанные стебли, нам все время
сопутствовал их легкий шорох, и глубокое, ни с чем не сравнимое волнение,
которое всегда рождают во мне болота, овладело мной с особенной силой. Это
болото было мертво, убито холодом, иначе мы не шли бы по нему среди иссохших
камышей.
За поворотом одной из тропок я неожиданно увидел сложенную для нас
ледяную хижину. До пробуждения перелетных птиц оставалось еще около часу,
поэтому я тут же вошел туда и, завернувшись в одеяло, попытался согреться.
Растянувшись на спине, я разглядывал перекошенную луну, которая сквозь
полупрозрачные стены нашего полярного жилища казалась четырехрогой.
Но холод, исходивший от замерзшего болота, от этих стен, от бескрайнего
небосвода, до того меня пробрал, что я никак не мог унять кашель.
Карл встревожился.
- Лучше уж нам распугать дичь, чем тебе простудиться, - сказал он. -
Сейчас мы разведем огонь.
Он велел леснику нарезать камыша.
Мы сложили его кучей посреди хижины, в которой вверху было оставлено
отверстие для дыма и, когда багряное пламя заиграло на блестящих, как
стекла, стенах, они начали подтаивать, чуть-чуть, еле заметно, словно
покрылись потом.
- Иди-ка сюда, взгляни! - крикнул снаружи Карл.
Я вышел и остолбенел от изумления. Наше конусообразное жилье
превратилось в гигантский алмаз с огненной сердцевиной, неведомо как
возникший на замерзшем болоте. Внутри этого алмаза чернели два причудливых
силуэта - наши собаки, разлегшиеся у костра.
Но тут над нами пронесся крик - щемящий, затерянный, бесприютный:
отблеск пламени разбудил птиц.
Меня всегда глубоко волнует этот первый возглас пробуждающейся, еще
незримой жизни, который так мгновенно возникает и далеко отдается в мглистом
воздухе, прежде чем на горизонте забрезжит первый луч зимнего утра. Когда в
ледяной рассветный час я слышу ускользающий на птичьих крыльях крик, мне
неизменно кажется, будто это вздох души самого мироздания!
- Погасите костер. Рассветает, - сказал Карл.
Небо и впрямь уже побледнело, и по нему, как длинные, быстро исчезающие
тени, проносились стаи диких уток.
Сумрак прорезала вспышка - это выстрелил Карл; собаки рванулись на
поиск.
И с этой минуты, стоило появиться над камышовыми зарослями
расплывчатому пятну пролетающей стаи, мы оба - то он, то я - поочередно
стреляли, а Пьерро и Плонжон, запыхавшиеся и довольные, притаскивали нам
окровавленных птиц, чьи глаза порою все еще глядели на нас.
Занялся день, ясный, лазурный; на край небосклона в долине уже
выкатилось солнце. Мы стали подумывать, не пора ли возвращаться, и тут над
нами зачертили две птицы; они летели, распахнув крылья, вытянув в прямую
линию шеи. Я выстрелил. Одна из них упала почти у самых моих ног - чирок с
серебристым брюшком. И тогда в вышине раздался крик, птичий крик. Он все
время повторялся, отрывистый, жалобный, душераздирающий, а сама птица,
оставшаяся в живых птаха, кружила в лазури, глядя на мертвую свою подругу,