"Ги де Мопассан. В вагоне" - читать интересную книгу автора

Вдруг молодая женщина как-то странно вскрикнула или охнула, словно от
подавленной боли.
Обеспокоенный священник обратился к ней:
- Вы себя плохо чувствуете, сударыня?
Она ответила:
- Нет, нет, господин аббат, пустяки, мне было немножко больно, но
теперь ничего. Я не совсем здорова последнее время, и тряска беспокоит меня.
Лицо ее действительно стало мертвенно-бледным.
Аббат настаивал:
- Может быть, вам что-нибудь нужно, сударыня?..
- О, нет, мне ничего не нужно, господин аббат. Благодарю вас.
Священник возобновил беседу с учениками, подготовляя их к будущим
занятиям.
Время бежало. Поезд останавливался на станциях и мчался дальше. Теперь
молодая женщина, казалось, спала и не шевелилась, забившись в угол. Хотя
прошло уже больше половины дня, она ни разу ничего не съела. "Эта особа,
наверно, серьезно больна", - подумал аббат.
Когда до Клермон-Феррана оставалось только два часа пути, пассажирка
внезапно начала стонать. Она почти повалилась на скамью, опираясь всем телом
на руки; глаза ее блуждали, черты лица исказились, она повторяла:
- О господи! О господи!
Аббат бросился к ней:
- Сударыня... сударыня... сударыня, что с вами?
Она пролепетала:
- Мне... мне кажется... что... что я... что у меня... начинаются
роды...
И тотчас же принялась отчаянно кричать. Она кричала, как сумасшедшая,
протяжный вопль, казалось, раздирал ей горло; это был пронзительный, жуткий
вопль, и в его зловещих интонациях слышались душевное смятение и телесная
мука.
Бедный священник стоял перед нею, растерявшись, не зная, что делать,
что сказать, что предпринять, и лишь шептал:
- Господи, если б я только знал... Господи, если б я только знал!
Он был красен до корней волос, а три его воспитанника в полном
недоумении смотрели на эту растянувшуюся на диване, кричащую женщину.
Вдруг она скорчилась, схватившись руками за голову, живот ее как-то
странно дрогнул, а по всему телу пробежала конвульсия.
Аббат подумал, что она умирает, что она умрет сейчас на его глазах,
лишенная помощи и ухода, по его вине. Тогда он сказал решительным голосом:
- Я помогу вам сударыня. Не знаю, как... но помогу вам, чем сумею. Я
обязан помогать каждому страждущему созданию божьему.
И, повернувшись к трем мальчикам, он крикнул:
- А вы извольте высунуть головы в окошко. Кто обернется, тот перепишет
мне тысячу стихов Вергилия.
Он сам опустил три стекла, высунул в окна три детских головы и прикрыл
затылки синими занавесками, повторяя:
- Если вы только пошевельнетесь, вы целое лето будете лишены прогулок.
И знайте, я никогда не прощаю.
И он повернулся к молодой женщине, засучивая рукава сутаны.