"Ги де Мопассан. В деревенском суде" - читать интересную книгу автора

тысяч франков. Но тут эта дрянь, это ничтожество, эта сопливая девчонка...
Мировой судья. Выбирайте ваши выражения, госпожа Баскюль.
Г-жа Баскюль. Эта... эта... ну, вы понимаете, вскружила ему голову,
сделала с ним что-то такое, уж не знаю, что... И вот этот дурак, этот болван
женился на ней и собирается принести ей в приданое мое имение в
Бек-де-Мортен... Ну, нет! ну, нет!.. У меня есть бумага, вот она... Раз так,
пусть отдаст имение обратно. Мы составили дарственную запись у нотариуса на
предмет земли, а кроме того, частное соглашение на предмет дружбы. Одно
другого стоит. У каждого свои права, не так ли?
Она протягивает мировому судье развернутый лист гербовой бумаги.
Изидор Патюрон. Это неправда.
Мировой судья. Молчите. Вы будете говорить потом. (Читает.)
"Я, нижеподписавшийся, Изидор Патюрон, настоящим обещаю моей
благодетельнице, госпоже Баскюль, что не покину ее до конца своей жизни и
буду преданно служить ей.
Горжевиль, 5 августа 1883 года".
Мировой судья. Вместо подписи стоит крест. Вы, стало быть, неграмотный?
Изидор. Да, неграмотный.
Судья. Но крест-то вы поставили?
Изидор. Нет, не я.
Судья. А кто же его поставил?
Изидор. Она сама.
Судья. Вы можете присягнуть, что не ставили этого креста?
Изидор (скороговоркой). Клянусь батюшкой, матушкой, дедушкой, бабушкой
и господом богом, который слышит меня, - не ставил. (Он поднимает руку и
сплевывает в сторону, чтобы подкрепить свою клятву.)
Мировой судья (смеясь). В каких вы были отношениях с госпожой Баскюль,
здесь присутствующей?
Изидор. Она со мной спала. (В публике смех.)
Судья. Умерьте ваши выражения. Вы хотите сказать, что ваши отношения не
были такими целомудренными, как утверждает госпожа Баскюль?
Патюрон-отец (берет слово). Ему еще пятнадцати лет не было, господин
судья, пятнадцати не было, когда она мне его своротила.
Судья. Вы хотите сказать: совратила?
Отец. Ну, уж не знаю, как там по-вашему. Ему еще пятнадцати лет не
было. А она уже года четыре растила его, как для вертела, откармливала,
точно цыпленка, да так, что он, с позволения сказать, прямо лопался от еды.
А потом, как приспело время и ей показалось, что он готов, она его и
разворотила.
Судья. Развратила... И вы позволили ей это сделать?
Отец. Она ли, другая ли, все равно когда-нибудь же надо!
Судья. Тогда на что же вы жалуетесь?
Отец. Ни на что. Я-то ни на что не жалуюсь, а вот он уже больше не
хочет, он от нее освободиться хочет. Я и прошу защиты у закона.
Г-жа Баскюль. Эти люди хотят оболгать меня, господин судья. Я сделала
из него настоящего мужчину.
Судья. Еще бы.
Г-жа Баскюль. А он отказывается от меня, бросает меня, обворовывает
меня.
Изидор. Это неправда, господин судья. Я еще лет пять, как хотел ее