"Ги де Мопассан. Койка № 29" - читать интересную книгу автора

счет врага, приписывая исчезновение Ирмы пруссакам, занимавшим одно время
Руан.
- В следующей войне я с ними, мерзавцами, сосчитаюсь! - заявлял он.
Но вот однажды утром, когда он входил в офицерскую столовую к завтраку,
старик-рассыльный в блузе и клеенчатой фуражке подал ему письмо. Он
распечатал его и прочел:
"Любимый мой!
Я лежу в больнице; я очень, очень больна. Не придешь ли меня навестить?
Я была бы так рада!
Ирма".
Капитан побледнел и в порыве жалости проговорил:
- Черт побери, бедная девочка! Пойду сейчас же после завтрака.
И за завтраком он все время рассказывал, что Ирма в больнице, но что он
ее оттуда выцарапает, будьте покойны! Это опять-таки вина проклятых
пруссаков. Она, вероятно, осталась одна, без единого су, подыхала с голоду,
потому что пруссаки, несомненно, разграбили ее обстановку.
- Ах, скоты!
Все взволновались, слушая его.
Всунув сложенную салфетку в деревянное кольцо, капитан поспешно встал,
снял с вешалки саблю и, выпятив грудь, чтобы талия стала тоньше, застегнул
портупею, потом быстрым шагом отправился в городскую больницу.
Он надеялся беспрепятственно проникнуть в больничное здание, однако его
категорически отказались впустить, и ему даже пришлось обратиться к
полковому командиру, объяснить положение дела и взять у него записку к
главному врачу. Врач, продержав красавца-капитана некоторое время в
приемной, выдал ему наконец разрешение, но попрощался с ним сухо и поглядел
на него укоризненно.
В этой обители нищеты, страдания и смерти капитану уже с самого порога
стало не по себе. Его сопровождал санитар.
Чтобы не шуметь, капитан шел на цыпочках по длинным коридорам, в
которых стоял противный запах плесени, болезней и лекарств. Глубокую тишину
больницы лишь изредка нарушал чей-то шепот.
Иногда капитан различал в приотворенную дверь палаты длинный ряд
кроватей, где под одеялами вырисовывались тела. Выздоравливающие женщины
сидели на стульях в ногах своих коек и шили; на них были больничные серые
холщовые платья и белые чепцы.
Вдруг проводник остановился возле одной из этих густонаселенных палат.
На двери виднелась крупная надпись: "Сифилис". Капитан вздрогнул и
почувствовал, что краснеет. У двери, на маленьком деревянном столике,
сиделка приготовляла лекарство.
- Я вас провожу, - сказала она, - это двадцать девятая койка.
И она пошла впереди офицера. Потом указала ему на одну из коек:
- Вот!
На кровати виднелось лишь слегка вздымавшееся одеяло. Даже голова была
спрятана под простыней.
Со всех сторон над подушками появлялись бледные, удивленные лица,
смотревшие на мундир, лица женщин молодых и старых, но казавшихся одинаково
уродливыми и грубыми в убогих больничных балахонах.
Капитан совсем смутился и стоял, одной рукою прихватив саблю, а в
другой держа кепи; потом прошептал: