"Ги де Мопассан. Койка № 29" - читать интересную книгу автора

говоривший: "Когда хотите", что полковник Прюн, который пил со своим
адъютантом зеленый абсент, не удержался и проворчал:
- Ах, скотина! И везет же этому молодцу!
Слова полковника были подхвачены, и на другой день капитан Эпиван,
польщенный высокой похвалой, прошелся несколько раз подряд в полной форме
под окном красавицы.
Она его заметила, выглянула, улыбнулась.
В тот же вечер он стал ее любовником.
Они везде бывали вместе, подчеркивали свои отношения, компрометировали
друг друга, и оба гордились таким романом.
В городе только и речи было, что о связи красавицы Ирмы с офицером.
Один г-н Тамплие-Папон ничего не знал.
Капитан Эпиван сиял, торжествуя, и поминутно говорил:
- Ирма сказала мне... Ирма говорила мне прошлой ночью... Вчера, когда я
обедал с Ирмой...
Больше года носился он со своей связью, щеголял ею по всему Руану,
выставлял ее напоказ, словно захваченное у неприятеля знамя. Ему казалось,
что благодаря этой победе он вырос, зная, что ему завидуют, он чувствовал
большую уверенность в будущем, уверенность в получении креста, столь
желанного, ибо все взоры были сосредоточены на нем, а ведь достаточно быть
на виду, чтобы тебя не забыли.
Но вот вспыхнула война, и полк капитана одним из первых был отправлен
на границу. Прощание было тяжелое. Оно длилось целую ночь.
Сабля, красные рейтузы, кепи, доломан соскользнули со стула на пол;
платье, юбки, шелковые чулки тоже упали и печально валялись на ковре
вперемежку с форменной одеждой; в комнате был разгром, словно после
сражения; Ирма, непричесанная, в безумном отчаянии обвивала руками шею
офицера, обнимала его, потом, выпустив, каталась по полу, опрокидывала
стулья, рвала бахрому с кресел, кусала их ножки. А капитан, глубоко
растроганный, ничем не мог утешить ее и только твердил:
- Ирма, малютка, крошка моя, ничего не поделаешь, так надо!
И порою смахивал пальцем набежавшую слезу.
Они расстались на рассвете. Она проводила возлюбленного в экипаже до
первого привала. А в минуту разлуки обняла его почти на глазах у всего
полка. Все нашли даже, что это очень мило, очень уместно, очень прилично, и
товарищи, пожимая капитану руку, говорили:
- Ах ты, чертов счастливчик! Как-никак, а у малютки доброе сердце.
Они, право, увидели в этом нечто патриотическое.

За время кампании полку пришлось испытать многое. Капитан вел себя
геройски и наконец получил крест; затем, когда война кончилась, он вернулся
в руанский гарнизон.
Тотчас же по возвращении он стал справляться об Ирме, но никто не мог
дать ему точных сведений.
Одни говорили, что она кутила с прусскими штабными офицерами.
По словам других, она уехала к родителям - крестьянам в окрестностях
Ивето.
Он даже посылал в мэрию своего денщика справиться в списке умерших.
Имени его любовницы там не оказалось.
Он очень горевал и щеголял своим горем. Даже отнес свое несчастье за