"Ги де Мопассан. Папаша Монжиле" - читать интересную книгу автора

поездом. Приезжаю в некое подобие города, в этакий деревенский город, где и
посмотреть не на что, и наконец в конце какого-то тупика, между двух стен,
нахожу старую деревянную дверь с железным колокольчиком.
Я позвонил. Ждал долго, но наконец мне отперли. Какое существо отперло
мне! С первого взгляда я так и не понял: женщина это или обезьяна? Существо
старое, безобразное, с виду грязное, закутанное в старые тряпки и,
несомненно, злое. К волосам у него прилипли птичьи перья, и оно, казалось,
готово было меня пожрать.
Меня спросили:
- Кого вам?
- Господина Буавена.
- На что вам господин Буавен?
Мне стало не по себе от допроса этой фурии. Я пробормотал:
- Но ведь... он меня ожидает.
Она продолжала:
- Ага, так это вы должны были приехать к завтраку?
Я, заикаясь, прошептал трепетное "да".
Тогда она обернулась к дому и закричала разъяренным голосом:
- Буавен! Приехал твой гость.
Это была жена моего друга. Щуплый дядя Буавен тотчас появился на пороге
какого-то оштукатуренного сарая, покрытого цинковой крышей и напоминавшего
грелку. На нем были штаны из белого тика, все в пятнах, и засаленная панама.
Пожав мне руку, он повел меня в закоулок, который называл своим садом:
этот маленький квадратик земли, величиной с носовой платок, находился в
конце тупика, образованного огромными стенами таких высоких домов, что
солнце проникало туда лишь на два - три часа в день. Анютины глазки,
гвоздики, желтые левкои и несколько розовых кустов совсем зачахли на дне
этого колодца, лишенного воздуха и к тому же накалявшегося, как печь,
благодаря отражению солнечных лучей от крыш.
- Деревьев у меня нет, - сказал Буавен, - но стены соседей их вполне
заменяют. У меня здесь тень, как в лесу.
Затем он взял меня за пуговицу пиджака и сказал, понизив голос:
- Ты можешь оказать мне большое одолжение. Хозяйку мою ты видел. Не
очень-то покладистая, верно? Так как я тебя пригласил, она дала мне сегодня
чистую одежду, но если я ее измажу, все пропало!.. Поэтому я рассчитывал,
что ты польешь мои цветы.
Я согласился. Скинул пиджак. Засучил рукава сорочки и принялся усиленно
возиться с испорченным насосом; тот свистел, пыхтел, хрипел, как чахоточный,
и выпускал струйку воды, тонкую, как у фонтанчиков Уоллеса. Понадобилось
десять минут, чтобы наполнить одну лейку. Я весь был в поту. Буавен
руководил мною.
- Вот сюда, на этот кустик, еще немножко. Довольно, теперь вот на этот.
Дырявая лейка текла, и на ноги мне попадало гораздо больше воды, чем на
растения. Низ моих штанов промок и пропитался грязью. Двадцать раз подряд я
начинал все сначала, снова промачивал ноги и снова обливался потом, качая
скрипучий рычаг насоса. Когда же я совершенно изнемогал и собирался
остановиться, дядя Буавен с мольбой тянул меня за рукав:
- Еще одну лейку, только одну - и все кончено.
Чтобы отблагодарить меня, он подарил мне розу, очень крупную розу, но
едва она успела коснуться петлицы моего пиджака, как осыпалась вся целиком,