"Ги де Мопассан. В гостях у приятеля" - читать интересную книгу автора

погибло! Вот я и надеялся на вас. Хорошо?
Патиссо согласился, снял сюртук, засучил рукава и принялся изо всех сил
качать ручку насоса. Тот свистел, пыхтел, хрипел, как чахоточный, но
выпускал всего лишь тоненькую струйку воды, точь-в-точь как в фонтанчике
Уоллеса[1]. Ушло десять минут на то, чтобы наполнить лейку. Патиссо
обливался потом. Дядюшка Буавен руководил им:
- Сюда, вот на этот цветок... еще немножко... Достаточно... Теперь
сюда...
Дырявая лейка протекала, и на ноги Патиссо лилось больше воды, чем на
цветы; брюки его намокли снизу и пропитались грязью. Двадцать раз подряд
начинал он сызнова, снова обливал ноги, снова потел, скрипя рукояткой
насоса, а когда, выбившись из сил, остановился, дядюшка Буавен умоляюще
потянул его за руку:
- Ну, еще одну лейку... только одну, и довольно.
В благодарность он поднес Патиссо розу, но настолько уже
распустившуюся, что, коснувшись сюртука, она осыпалась, оставив в петлице
некое подобие зеленоватой груши, чем Патиссо был крайне удивлен. Из
деликатности он ничего не сказал, а Буавен сделал вид, что ничего не
заметил.
Но вот издали послышался голос г-жи Буавен:
- Идете вы наконец? Говорят вам, что готово.
И они направились к грелке, трепеща, как преступники.
Сад был в тени, но дом зато находился на самом солнцепеке; никакая
жаркая баня не могла сравниться с его комнатами.
Три тарелки с плохо вымытыми оловянными приборами по бокам стояли на
сосновом столе, липком от застарелого сала; в глиняном горшке с разогретой
бурдой плавали остатки вчерашней говядины и картошка, покрытая пятнами.
Сели. Принялись за еду.
Большой графин с водой, чуть подкрашенной вином, обратил на себя
внимание Патиссо. Смущенный Буавен обратился к жене:
- Послушай, душенька, не дашь ли ты нам ради такого случая
неразбавленного вина?
Она яростно уставилась на него:
- Чтобы вы оба нализались, не так ли? И чтобы горланили у меня целый
день? Спасибо за такой случай!
Он замолчал. После рагу она принесла блюдо картошки, приправленной
совершенно прогорклым свиным салом. Когда и это кушанье было съедено в том
же молчании, она объявила:
- Все. Можете отправляться.
Буавен был ошеломлен:
- А голубь? А как же голубь, которого ты ощипывала утром?
Она уперлась руками в бока:
- Вам этого, быть может, мало? Если приводишь гостей, так это еще не
основание, чтобы сожрать все, что есть в доме. А что же, по-твоему, я буду
есть вечером, а?
Мужчины встали, вышли за дверь, и дядюшка Буавен, по прозвищу Буало,
шепнул Патиссо:
- Обождите минутку, сейчас мы удерем.
Он прошел в соседнюю комнату, чтобы закончить свой туалет, и Патиссо
услышал следующий диалог: