"Альберто Моравиа. Я и Он " - читать интересную книгу автора

брючки, в которых ты встретил меня у Марью, бегом подниматься по лестнице и
звонить в дверь собственного дома, как будто пришла туда в первый раз. Спору
нет, ты мой муж, я люблю тебя и готова играть спектакль всякий раз, когда ты
этого захочешь. Только уж тогда не говори, что я должна быть синьорой.
Синьора, настоящая синьора, ни за что не станет придуриваться, даже если
этого хочет ее муж.
Бац! Прокол! Катастрофа! И я уже лечу вниз с вершины своего надуманного
превосходства, ущербный неудачник, изображающий из себя раскрепощенную
личность; все ниже и ниже, на самое дно позорной ущербности. И все это,
разумеется, по "его" вине. Ведь именно "он" выдумал комедию, о которой
говорит Фауста. "Он" помешался на том, что внутри сегодняшней Фаусты-матери
и Фаусты-жены сидит вчерашняя Фауста-шлюха. И вот я снова повержен в прах,
изничтожен, пожалуй, в большей степени, чем Фауста, ибо она-то, по крайней
мере, играла из любви ко мне, что уже само по себе есть форма раскрепощения;
я же понуждал ее к этому, чтобы угодить "ему".
Понимаю, что не могу больше разглагольствовать о так называемой
"грязи", из которой якобы вытащил Фаусту, женившись на ней, и решаю
переменить тему разговора, сохраняя при этом язвительный и властный тон: -
Нельзя ли хотя бы узнать, почему вся кухня завалена немытой посудой? Чем,
интересно, занимается домработница? - Она уже неделю как не появлялась.
- В честь чего это? - Стащила у меня драгоценности и была такова.
- Что? Драгоценности? - Да? - Все? - Те, что ты не запер в сейфе.
- Стащила драгоценности! Что, и кольцо с сапфиром, которое я подарил
тебе к свадьбе? - И его тоже.
- Ты хоть заявляла о краже? - Нет: - Почему? - Так.
- Уму непостижимо. У тебя крадут самую дорогую вещь, связанную с самым
важным событием в твоей жизни, уносят драгоценности, так много для тебя
значащие, а тебе хоть бы хны - даже в полицию не заявила! Ты вообще о чем
думаешь-то? - Ни о чем! - Что значит "ни о чем"? - А то и значит: ни о чем.
- И кто сейчас убирает в доме, кто занимается ребенком? - Я.
- Значит, ты еще не нашла новую домработницу? - Нет.
- А может, ты ее и не искала? - Нет, не искала.
- Почему? - Не знаю.
- Вот что: делать тебе все равно нечего, так найди ее поскорее. Как
можно жить в таком бардаке, в такой грязище? Опять молчит. Теперь я уже
прочно обосновался "сверху" и могу поубавить пылу.
- Кто вчера приходил? - Витторио и Аттилио с Джованной.
- Разве я тебе не говорил, чтобы ты не общалась с этой парочкой? Она -
вульгарнейшая особа. Он - неудачник и пройдоха. А про Витторио и говорить
нечего: дурак дураком - Они сами позвонили. Мне никто не звонит. Всем
известно, что ты не живешь со мной, друзей у меня нет, ведь все мои друзья
были твоими друзьями. А так я хоть вижу, кто обо мне помнит.
- Ну и что вы делали? - Сначала готовили ужин, потом ужинали, а потом
играли в карты.
- Во что? - В покер. Аттилио выиграл. Я должна ему десять тысяч лир.
- Шельмовал, поди.
- Ничего он не шельмовал - выиграл честно.
- Обо мне говорили? - Говорили.
- Что говорили? - Что поступаешь со мной плохо. Что надо бы тебе
вернуться и жить с семьей.