"Даниил Лукич Мордовцев. Ирод " - читать интересную книгу автора

брата, свою жену Арсиною! И я должна теперь смотреть на твое изображение.
Перед нею все тринадцать Птоломеев с их женами, детьми.
Взор Клеопатры остановился на изображении последнего Птоломея - ее
отца, Птоломея XIII Аулета.
- Бедный, бедный! - шепчут ее губы. - Как он меня любил и ласкал:
"Пальмочка моя гибкая! Змейка нильская! Нежный цветочек лотоса!..".
За этими мыслями она и не заметила, как остановилось ее шествие ввиду
приближения самого божества. Статуя его возвышалась на носилках, еще богаче,
чем ее собственные. Носилки покоились на плечах жрецов, которые махали над
божеством опахалами из страусовых перьев и ветвями деревьев, перевитых
цветами.
За этими носилками, на довольно значительном расстоянии, шел сам Апис,
массивный белый бык, перед которым также курили фимиам.
При виде этого живого бога и Клеопатра, и Цезарь немедленно сошли с
носилок.
Но что вдруг сделалось с Аписом? До сих пор бык шел медленной, грузной,
ленивой походкой. Добрые, простодушные глаза животного кротко смотрели и как
бы робко спрашивали шедших около него жрецов: скоро ли ему дадут есть? Где
тот вкусный сноп свежей пшеницы, которой его всегда кормили во время этих
скучных церемоний? То ли дело в храме, в своем стойле? Жуй пшеницу и всякое
зерно сколько душе угодно. А тут - на! Жди, голодай да еще нюхай этот
проклятый дым благоуханий... Уж этот ему дым! Уж эти противные жрецы! А
ничего не поделаешь: нюхай вонючий дым, иди, куда тебя ведут, а иначе не
дадут даже соломинки. А у бога с голоду брюхо подводит. Шутка ли! Со
вчерашнего вечера не кормили...
И вдруг жрецы замечают, что кроткие глаза Аписа превращаются в злые.
Бык, глядя вперед, сердито трясет головой. Хвост его беспокойно бьется о
жирные бедра, о ноги... Бык начинает упираться.
Жрецы в недоумении, в страхе... Что с ним сделалось? Божество
гневается... И это во время такой торжественной процессии!..
Волнение жрецов переходит в народ... Все со страхом переглядываются...
Апис, видимо, свирепеет... Он остановился, нагнул свою громадную голову
и начинает потрясать страшными рогами...
Клеопатра побледнела... Что с ним? Что с богом? Он не признает ее...
Животное начинает злобно реветь, рыть ногами землю... Вот-вот
бросится!..
- О! О! - пронесся ужас в толпе. - Бог гневается! О, горе, горе! Горе
Египту!
- Я говорил вчера, что божество этого не потерпит... Великий Апис не
хочет видеть нечестивых римлян... Недаром филин кричал на пирамиде Хеопса...
В этот момент к Цезарю подходит один старый центурион.
- Скинь тогу, великий Цезарь, - шепчет он, - видишь, глупый бык не
выносит красного цвета пурпура твоей тоги... Я служил в войсках Сертория, в
Иберии (Испании), так знаю этих глупых животных... Всякий красный лоскут
приводит их в ярость.
- Хорошо, спасибо, - улыбнулся Цезарь презрительной улыбкой и движением
обеих рук перекинул тогу за плечи, - пурпур и животным страшен...
Движение Цезаря не скрылось от Аписа. Он разом весь дрогнул. Стоявшие
впереди его жрецы испуганно бросились в сторону, уронив на землю изображения
некоторых фараонов и священные предметы.