"Даниил Лукич Мордовцев. Авантюристы (Историческая повесть времени царствования Екатерины II) " - читать интересную книгу автора

- Милашевич добрый малый, только... да что об этом говорить! Я ведь
отпетый.
Занятый своими собственными думами, он ничего не замечал. Между тем
Ляпунова, нервно теребя свой платок, с трудом удерживалась, чтоб не
заплакать.
- А разве вы никого не любили? - спросила она чуть, слышно.
- Э! Добрая Марья Дмитриевна, эта роскошь не для бродяг.
Он машинально поднимал с земли камни и сбрасывал их с обрыва. Брошенные
камни, стремительно низвергаясь по отвесу, срывали на пути другие камни, и
все это с грохотом падало в море.
Вдруг ему показалось, что около него кто-то тихо всхлипывает. Подняв
голову, он увидел, что Ляпунова, припав лицом к платку, беззвучно рыдала.
- Марья Дмитриевна, что с вами? - испуганно спросил он.
Молодая женщина не отвечала. Только голова ее и плечи подрагивали.
- Ради Бога! Марья Дмитриевна! Вам нездоровится.
Он хотел было отнять ее руки от лица, но она еще с большей силой
припала к ним и продолжала плакать.
- Дорогая! Марья Дмитриевна!
- Оставьте меня! Вам никого не жаль...
- Милая! Добрая моя, я не знал, я не смел...
- Поезжайте в Турцию!.. Там найдете себе турчанку...
Бледный, с дрожащими губами, он вскочил на ноги, в одно мгновение
поднял с земли рыдающую женщину и понес ее, сам не зная куда, осыпая
поцелуями ее плечи и щеки...
- Милый! Милый!.. Разве ты не видел...
Море продолжало с ровным, гармоническим рокотом набегать на скалистый
берег, чайки кричали, белые паруса убегали все дальше, дальше...

X. "Я ЧЕРВЬ, Я РАБ..."

Фон Вульф не уехал в Турцию.
Напротив... Ровно через год после описанной нами сцены на месте бывшего
храма Ифигении в Тавриде мы встречаем этого барона в странной, неожиданной
обстановке, и притом в странном виде... Барон в Москве, под арестом...
Он пьян и бушует в арестантском помещении московского нижнего
надворного суда. Одет он в гусарскую форму. Вместе с ним бушует другой
офицер.
- Какова сторонка! - кричит фон Вульф, шагая из угла в угол довольно
просторной комнаты, "офицерской", и ероша свои пепельные волосы. - Меня,
барона фон Вульфа, капитана австрийской, майора прусской службы, ротмистра
русского венгерского гусарского полка, кавалера ордена "de la Providence",
меня ни за что ни про что схватить и держать пять дней под арестом!
- Как ни за что ни про что! - приступил к нему товарищ по заключению. -
А просрочил отпуск?
- Плевал я, брат Алеша, на просрочку, - отстранял его Вульф, продолжая
шагать.
- Ну нет, Федя, не плюй! Это, может, у вас, в Цесарии либо в Голландии
наплевать; а у нас, брат, шалишь!
- Толкуй!
- Да, толкую... У нас на этот счет, брат, строго: у нас ежели бы ваш