"Даниил Лукич Мордовцев. Авантюристы (Историческая повесть времени царствования Екатерины II) " - читать интересную книгу автора

Мак медовый,
Для сна бедовый.

Вульф, казалось, внимательно прислушивался к тому, что кричал старик,
но мысль его была далеко отсюда... Думал ли он, загадывая о России, что его
с таким позором повезут по улицам Москвы? И того ли он ожидал, когда там, на
далеком юге, на месте храма Ифигении, он, охваченный порывом неудержимой
страсти, решился остаться в России?
- В тайную экспедицию, - тихо шептал он себе, - за что? В чем мое
преступление?
Некоторые из прохожих с любопытством и со страхом заглядывали к нему в
окошечко и долго провожали глазами; но никто, по-видимому, не осмеливался
спросить, кого везут, хотя многие догадывались, что везут "в тайную", "в
бедность".
Колокола продолжали звонить медленно, протяжно, и Вульфу
представлялось, что это звонят по мертвому... Кто же мертвый?
Иногда он взглядывал на лица конвоировавших его солдат, желая
прочитать, что написано на этих лицах, и не мог... Думают ли они о чем и что
думают?
При повороте черной кареты с улицы в переулок он видел, как по улице
проехала коляска, в которой сидела дама с девочкой. Дама была в трауре и
очень грустная. Он знал ее: это была Ляпунова с Дуней Бубновой, ее
воспитанницей. Он хотел крикнуть им, но у него недоставало голосу, горло
сдавило... Коляска остановилась около церкви...
- Молиться приехала... обо мне... А знает ли она, что со мной?
Черная карета снова поворотила в людную улицу и остановилась.
- Тайная... приехали...
Он хорошо помнил ощущение тоскливой боли перед боем, когда ожидается
атака или когда просвистят первые пули. Но здесь не то, здесь больше
мучительной неизвестности, чем там.
Заскрипел ржавый засов, дверца отворилась, и солдаты вытянулись. Он
вышел. Казалось, он ничего не видел вокруг себя. Только по странному капризу
памяти хорошо запомнил, что когда он выходил из кареты, то глаза его упали
на бедненькую вывеску на углу переулка, на которой белым по синему было
написано "кислощейноей"; но что, он дальше не мог разобрать.
Солдат, что был с кожаной сумкой через плечо, сделав "налево кругом",
стал подниматься на крыльцо. Фон Вульф последовал за ним... Раз-два,
раз-два, даже по лестнице солдаты отбивали такт.
Вот они на площадке лестницы, перед дверью. Дверь отворяется, и они
вступают в прихожую, в которой тоже сидят солдаты на коннике. Дверь в
следующую комнату растворена, и там виднеются столы, за которыми сидят
приказные и пишут.
Конвойные ввели фон Вульфа в эту комнату. Тот солдат, что был с сумкой,
снял с себя эту сумку, достал из нее засаленную книжку и подал сидевшему за
первым столом приказному. Приказный, взяв со стола табакерку, стукнул
пальцем по ее крышке, достал щепоть табаку и, медленно втягивая эту
канцелярскую амврозию в обе ноздри, пристально посмотрел на Вульфа, а потом
уже развернул книжку, достал из нее пакет, вскрыл его, медленно пробежал
бумагу, снова взглянул на Вульфа и вежливо сказал: